— Я из-за тебя год на каторге просидел!
— Но дали-то тебе восемь!
— А сбежал бы через месяц, если бы не ты!
Ветер не успокаивался и весьма уверенно пробирался в рукава куртки. Приходилось прятать в них обветренные ладони и постоянно облизывать пересохшие шелушащиеся губы, да и в целом стоять на пронизывающем холоде мне не нравилось, а приглашать в дом нас не спешили. Пришлось включиться в беседу. В моём, ведункином, стиле.
Я невинно посвистела и пнула носком сапога подвернувшийся камешек, чтобы, упаси боги, никто не подумал, что произошедшая оказия каким-то образом связана со мной.
А дверь слетела с петель и осталась в руках у потерявшего от неожиданности равновесие Виса.
— И то верно, — флегматично прокомментировала я. — Нам стоило бы продолжить пререкаться под крышей.
— Спасибо за приглашение! — Мелкий приветственно стиснул руку Полоза. — Приятно познакомиться!
— Угу, до колик в заду приятно! — недоверчиво фыркнул Мори.
Я не удержалась ввернуть:
— Напомни потом, смешаю мазь от этого дела. Болячка нешуточная…
Полоз не зря носил своё имя. Невысокий и юркий, как змей, наверняка способный пролезть без мыла в любую… дыру. А вот жилище ему соответствовало не больше, чем седло козе. Заваленное всевозможным стариковским хламом, вонючими припарками и настойками, ношеной одеждой и битой утварью, которую всё руки не доходят выкинуть. Вор суетливо метался от полок, с которых торопливо сгребал мусор, как застигнутая в не лучший день хозяйка, к вырванной двери и обратно.
— Дверь прилажу… — пробормотал он, свалив содержимое одной кучи в другую, и выскочил наружу, шумно пытаясь заслонить проём.
Отогнав муторное беспокойство, я погладила по щеке вконец осунувшегося Виса.
— И перед этим червём ты тру… беспокоился о встрече с ним?
Рыжий невесело усмехнулся:
— Трусил, ведунка. Откровенно трусил.
— Перед ним?! — суетливый невзрачный мужичонка вызывал лишь лёгкую брезгливость, в отличие от стен дома, давящих, как склоны могилы.
— Перед собой.
Вис опустился на край скамьи за липким столом и бессильно уронил голову на руки.