Узнала бы.

По отрывистым жёстким движениям, по надменной речи, по болезненно-алым губам.

— Ну всё, хорош нагнетать! — вспылил Морис, хватаясь за ножи. — Ты кто такой, старикан?

Мелкий набычился, со скрежетом отодвинул стол одной левой, поленившись обходить, и встал рядом с нами, как живое доказательство того, что дураки строятся по росту. Насупил брови и угрожающе вопросил:

— Ы?

Старик не только не испугался толпы незваных гостей, связавших его подельника, он откровенно забавлялся. С заметным усилием оторвался от стены и, подволакивая одну ногу, подошёл к нам. Медленно окинул каждого цепким колючим взглядом, чудь дольше задержав его на бельчонке:

— Я надеялся хоть немного поревновать, но ты разочаровала меня, сладкая. С годами твой вкус не стал лучше…

— Зато твой откровенно отдаёт гнилью, — процедила я. Прикрытая с одной стороны Когтистой лапкой, а с другой вооружённым Морисом, я слегка успокоилась.

А вот Кая брошенное замечание, кажется, задело. Он вернулся ко мне:

— Всё такой же юркий язычок, да? — многозначительно облизнул болезненно влажные губы. — А вот косу отрезала зря. Мне с ней больше нравилось, — и протянул иссушенную трясущуюся руку к моим волосам.

Я словно вмёрзла в ледяную глыбу: не шевельнуться, не вздохнуть… Только дрожащие пальцы неотвратимо приближаются паучьими жвалами. Те пальцы, что много лет назад любовно перебирали смоляные пряди… Ближе, ближе… В ноздри ударило сладковатым запахом гнили. Что случится, когда они коснутся меня? Рассыплюсь в пыль? Истлею, как дохлая бледная рыбина?

Чья-то юркая ладонь перехватила стариковское запястье, не дав меня коснуться.

— Я бы на вашем месте, уважаемый, лапы не распускал. Тем более, если дело касается чужих женщин… моей женщины. Вы не в том положении…

— С каких это пор я твоя женщина?! — от наглости рыжего я подзабыла об остальных причинах для волнения.

Вис запнулся:

— То есть… как это? С тех самых, как мой язык побывал…

— Лучше заткнись! — предупредила я.

— У тебя во рту! — ехидно закончил он.

Мелкий расплылся в довольной лыбе, сам себя страстно обнял и принялся чмокать воздух, всячески демонстрируя, что засвидетельствовал наш порыв и готов подтвердить.

— С этих самых! — гыкнул он, едва заметно краснея.