— Пока ещё, — задиристо выделил Морис. Он уже попытался прорвать оборону, но горняки прочно сомкнули ряды. Правда, и сражаться с нами они не собирались. Без приказа…

Перелететь расщелину, разделившую горы-близнецы, мы не имели возможности. Прятаться же в домике с тонкими стенами и пытаться держать оборону там вовсе смешно.

Поэтому, понимая, что деваться нам некуда, старик не спешил: рыбалка не терпит спешки. Вышел следом. Прохромал вдоль линии невольных защитников, потрепал по щёчке одного, играясь, слегка ударил в живот другого и, в конце концов, поравнялся с нами.

— Убил тебя? Слишком громко сказано, не находишь?

— Ты оставил меня истекать кровью на дне оврага. В одиночестве и темноте, с переломанными руками и ногами.

— Но свалилась туда ты сама. Знаешь, сладкая, в твоём возрасте пора научиться брать ответственность за…

Морис терпеть не мог лишние разговоры. Он и в нелишних-то был не силён. А угрозу посчитал достаточной. Плавным текучим движением он вывернулся из-за наших спин, метнулся и полоснул ножами чёрный балахон, собираясь свалить Кая с ног.

Собираясь…

Потому что старик взвился в воздух с такой прытью, которой позавидовал бы любой юнец. С прямо-таки волшебной прытью. Вновь коснувшись земли, надкусил бусину браслета на сероватом запястье. Бусина хрустнула, как засохший стручок гороха, а коротышку отбросило назад, на услужливо выпяченные груди горняков. Повезло, что ни один из них не возжелал поиграть в «мячик».

— До меня дошли слухи, — Кай обеспокоенно приподнял мантию, рассматривая рассечённую лезвием ткань, — что сладкая Варна за прошедшие сто лет так и не освоила колдовскую науку.

— Хочешь проверить? — я задиристо встряхнула связку амулетов, но бывший не хотел драться. Не сразу, по крайней мере. Он хотел поговорить.

— А вот я, — продолжил он, — зря времени не терял. Его, как видишь, у меня оказалось достаточно.

Мелкий всё пытался добиться от соплеменников хоть какой-то реакции: тряс, отжимал плечом, хлестал и бил кулаками. Бесполезно. Каждый из них точно врос корнями в землю и не реагировал ни на что.

— Верни! Верни мою семью, ты! — разозлился горняк и, подняв небольшений, с его точки зрения, валунишко, запустил в поганого старика.

Валун отбросило так же легко, как до того карлика.

— Ох уж эта молодость! — бывший похабно подмигнул мне. — На всё-то вы так бурно реагируете! Что ж, придётся объяснить, коли сами ещё не догадались: я здесь главный. И меня вы будете слушаться. Заговорите, если я разрешу. Уйдёте, если я позволю. Спляшете, если я пожелаю.

— А лысину тебе мёдом не намазать?! — нож, который метнул Морис, летел точно в цель. Но в последний миг вильнул, как заговорённый. Хотя, собственно, почему «как»?