Вспомнила! Кай! Вот, кто убил меня. Второй раз, чтоб его!

Я подавила гнев:

— Теперь-то уже что.

— Как что? — изумилась бабуля. — Как и любая нормальная женщина, устрой скандал и сотри негодяя с лица земли!

— Я сломала ему жизнь. Он имеет право…

— Всех кромсать направо и налево? — невинно уточнила девчушка.

Я неуверенно закончила:

— Злиться…

— Ну и пусть злиться. Пусть как любой брошенный мужик напьётся с друганами, снимет шлюху, может в драку ввяжется. А этот, если ты не заметила, убивать начал.

— Это я его прокляла…

— Тю! Я тоже много кого проклинала! И знаешь, сколько из них превращались в ненормальных садистов? — бабуля замолчала на полуфразе, что-то припоминая. — Ладно, не самый хороший пример. Но немногие, если что. Не больше половины, по крайней мере. А эта паскуда тебя уже дважды убила. Думается, этого достаточно для искупления вины.

Огненная река облизывала жаром босые стопы, гладила, утешала. И только компания на том берегу не желала успокаиваться, всё звала кого-то. Будто я услышу их здесь…

Я опустила голову на сцепленные ладони. Почему-то на них потекло горячее.

— У меня не осталось амулетов, чтобы сражаться. Заклинания не помогут…

Вот уже сотня лет минула с тех пор, как я последний раз получала затрещину. Но бабуля навык не растеряла!

— Да не нужны тебе ни амулеты, не заклинания! Тебе нужна вера!

— А что если у меня её больше нет? Ни веры. Ни надежды. Одна усталость…

Старуха… девчушка пригладила мои волосы, заставив напрячься — ну как ещё оплеуху пропишет?

— Если бы ты не начала верить… хоть во что-то, хоть кому-то… они не появились бы, — пальцы скользнули по вискам, и я поняла: в этом мире колдовские метки не прячутся.

Я бездумно повторила: