– Это потому, что она заблокирована, – говорит Колдер. – Совсем.

– Ее блокируют браслеты на руках? – спрашивает Хадсон. – Мне уже приходилось носить подобный браслет – но он никогда по-настоящему не лишал меня моей силы. Не так, как теперь.

– Потому что дело не только в этом браслете. – Реми откусывает кусочек своей булочки и взмахом руки обводит камеру. – Оглянись по сторонам. Браслеты блокируют всю вашу магическую силу, включая способность менять обличье, но даже если их сломать… – Колдер качает головой. – У вас и тогда не будет магической силы. Ведь сама эта камера – это тоже своего рода магический браслет.

– О черт. Умно придумано, – говорит Флинт, и на его лице написаны одновременно и уважение и ужас, когда он обводит камеру взглядом. – Вот почему все здесь сделано из металла.

– И вся внешняя стена тюрьмы – это тоже аналог магического браслета, – сообщает Реми. – И каждая из камер также играет роль такого браслета в длинной цепи подобных браслетов, которая, в свою очередь, образует еще один такой браслет. И, наконец, есть браслеты на ваших руках.

– Четыре магических браслета? – спрашивает Флинт, и в кои-то веки видно, что ему не по себе. – Значит, между мной и моей магией находятся четыре таких штуки? – Он качает головой. – Тогда неудивительно, что я совершенно не чувствую своей силы.

Вот почему нить моей горгульи полностью исчезла. Она заперта под несколькими слоями металла, так что от нее ничего не осталось. Я вожу свою еду по тарелке, поскольку аппетит вдруг пропал.

Это непостижимая жестокость. Да, я понимаю, что это тюрьма. Я понимаю, что магическую силу заключенных здесь могучих сверхъестественных существ надо сдерживать. Но они используют четыре слоя барьеров, чтобы лишить людей доступа к такой же неотъемлемой части их существа, как их сердца или их кровь… Это не просто ужасно. Это настоящее издевательство.

– И знаете, нам еще повезло, – мрачно говорит Реми. – Без браслета я имею доступ хоть к какой-то части своей магической силы. Я не могу себе представить, как вы целиком обходитесь без вашей. Это настоящая трагедия.

– По-твоему, нам повезло? – спрашиваю я. – В каком смысле?

– Мы находимся в Восточном Колесе, где содержат политических заключенных и тех, кто совершил мелкие преступления. Если перейти в Западное Колесо – где сидят настоящие преступники, – то там еще больше защитных слоев.

Я не хочу даже думать об этом. Но тут понимаю, что у меня нет выбора. Мы не принимали в расчет план этой тюрьмы, потому что не знали его – это военная тайна. Но это значит…