Я ахаю и смотрю на Реми. Теперь понятно, почему он так уверен, что единственное его спасение – это ядовитый цветок.

– Значит, решения принимает тюрьма, – подытоживает Хадсон, и лицо его лишено всякого выражения. – А кто руководит этой тюрьмой?

– В том-то и фишка, – отвечает Реми. – Никто. Считается, что этой тюрьмой управляет древняя магия. Она принимает свои собственные решения и делает что хочет, и, поскольку она лишена человеческих эмоций и побуждений, ее нельзя ни подкупить, ни разозлить. Хотя у меня есть кое-какие подозрения на сей счет.

– Когда меня арестовали, моя мать что-то сказала об искуплении вины, – говорит Флинт. – Я тогда не понял, о чем она говорит, но, должно быть, она хотела сказать мне, чтобы я отправился в этот Каземат.

– Наверняка она не понимала, о чем тебя просит, – объясняет Колдер. – Никто не пожелал бы такого близкому человеку.

– И все же ты делаешь это каждый месяц просто затем, чтобы я мог попасть в Яму. – Реми улыбается ей.

Я впервые вижу на лице Колдер легкое смущение. Но оно быстро проходит.

– Ну мне же все равно нужно наносить на ногти новый лак. Красота требует жертв.

Флинт смотрит на ее ногти, затем на Реми, затем на меня, и я пожимаю плечами. Я стала бы не первым человеком, согласившимся на небольшие мучения ради нового лака на ногтях.

– И как же нам попасть в этот Каземат? – спрашиваю я, испытывая страх и в то же время решимость. Нам нужно добраться до кузнеца, а затем выбраться отсюда. И если путь к нему лежит через Каземат, то я готова. – И сколько времени у нас уйдет на то, чтобы добраться до Ямы?

– Колдер, я точно не помню, какой сегодня день цикла, – говорит Реми. – По-моему, осталось шесть или семь дней…

– Шесть, – отвечает Колдер, крася ногти в черный цвет. Мне совершенно непонятно, откуда у нее лак, но должна сказать, что она наносит его весьма и весьма умело.

– Значит, через шесть дней мы окажемся в Яме? – спрашивает Хадсон.

– Да, если вы каждый вечер будете рисковать нарваться на Каземат.

– Как это – рисковать? – спрашивает Флинт, тоже наблюдающий за тем, как Колдер красит ногти.

– Это как игра в русскую рулетку, – объясняет Реми, шагая к своей койке, после чего его место на моей койке тут же занимает Хадсон. – А Каземат в ней – это пуля в барабане. Если мы решим, что хотим сыграть, то присоединимся, и барабан прокрутится на одно гнездо вниз. Мы можем нарваться на Каземат, а можем и не нарваться. Если мы на него не нарвемся, то все равно окажемся на уровне следующего гнезда и нормально проспим ночь, после чего опять будем играть на следующий день. Если же мы попадем на Каземат, то пройдем сквозь ад, а затем – если у нас хватит духу – продолжим игру на следующий день. Шесть день – это шесть вращений барабана с пулей, потенциально шесть ночей мучений, но затем мы окажемся в Яме.