– Ну хватит. – Я притягиваю ее к себе, она прижимается к моей груди – и это чудо, еще одно в ряду других чудес, произошедших сегодня утром. – Ты в порядке?

Она кивает и утыкается лицом мне в грудь.

– Эта штука все еще болит? – Я беру ее руку и осторожно переворачиваю ее, чтобы посмотреть на изображенную на ее ладони Корону. Она устрашающе светится, хотя другая ее татуировка начинает светиться только тогда, когда направляет магическую силу – что внушает мне опасения.

– Да нет, все не так уж плохо, – отвечает она. – Скорее это просто неприятно… Не…

– Не то, что все остальное, что случилось за этот день, – договариваю я.

Она кивает.

– Да, что-то вроде того.

– Мэйси уже почти закончила создавать портал, – говорю я и кивком показываю туда, где Мэйси и Иден раскладывают на пляже камни.

– Отлично. Мне хочется поскорее убраться отсюда.

Я понимаю, о чем она. Сначала Зевьер, а теперь и Лука. Да, мы сумели не потерять Джексона и Флинта, но только благодаря этим самым чудесам.

– Я начинаю думать, что этот остров проклят.

– Или прокляты мы. – Теперь уже сама Грейс смотрит на свою ладонь. – Что мне делать с этой штукой?

– Мы это выясним, – обещаю я. – Может быть, какие-то идеи на этот счет будут у Фостера или у Амки. А если нет, мы найдем кого-нибудь еще, у кого они есть.

– Кого-нибудь такого, кто не отрубит мне руку, чтобы попытаться самому завладеть этой штукой? – Она поднимает бровь.

– Вот именно. Наверняка есть кто-то, кто сможет… – Я осекаюсь, видя, что она смотрит туда, где прежде находились горячий источник, деревья и красивые скалы, а теперь есть только пыль.

Из-за меня.

Я пытаюсь не паниковать, видя, как она несколько долгих секунд смотрит на это пустое пространство. Весь последний час я ждал подвоха, ждал, когда она поймет, что на самом деле не любит меня. Или, хуже того, что ее чувства ко мне окажутся слабее ее чувств к Джексону, чувств, которые наверняка всколыхнулись в ней, когда он умирал на ее глазах.

И я бы даже не стал ее винить. Эти минуты, когда Джексон был мертв… я бы сделал все что угодно, лишь бы занять его место. Все что угодно, лишь бы это не мой брат лежал здесь, холодный и бездыханный. Что угодно, кроме отказа от Грейс. Быть может, она питает такие же чувства ко мне, только без этой оговорки.

Но тут она поворачивается и улыбается, и у меня опять перехватывает дыхание. А когда она берет меня за руку той рукой, на которую не нанесено тату, во мне зарождается надежда, как птица, встающая на крыло в первый раз.

– Я люблю тебя, – шепчет она. – И думаю, так было всегда.