– Это плохая идея.

– Согласна, – говорит она, глядя на меня так, будто я сказал что-то очевидное. – Но я по-прежнему считаю, что мы не можем исключать этот вариант.

– Исключить? – не веря своим ушам, спрашиваю я. – Как мы можем его включить? Скажи мне, что ты не доверяешь этой женщине.

– «Доверять» – это весьма сильное слово. – Она гримасничает, и я люблю ее. Правда люблю. Но она слишком уж спокойна.

– Доверять ей – безрассудство, – говорю я. – Она ведь живет в пряничном доме. Не знаю, как ты, а я верю в то, что реклама должна быть правдивой, и мне совсем не улыбается быть Гензелем или гребаной Гретель. – Или Белоснежкой, если уж на то пошло. Или другим персонажем из сказок, в которых фигурируют злые ведьмы. У этой женщины явно не все в порядке с психикой.

Но Грейс только состраивает гримасу.

– По-моему, о каннибализме речь все-таки не идет.

– Я не слишком в этом уверен. Ты видела, как она смотрела на Луку?

– Да, но вряд ли это имело какое-то отношение к каннибализму.

Мы оба смеемся, и я знаю, что ухмыляюсь, как последний мудак, но мне все равно. Быть с ней, смешить ее – это напоминает мне прежние времена. Я знал, что мне их не хватало, но до этой минуты не понимал насколько.

– Ты в порядке? – спрашиваю я секунду спустя.

– Да. – Она кивает. – В порядке. А как ты сам?

Нелепо воспринимать всерьез такой пустяковый вопрос, но в устах Грейс он не кажется мне пустяковым. Особенно если учесть, что она единственная, кто когда-либо задавал его мне и ожидал ответа.

Возможно, именно поэтому я в кои-то веки говорю, что у меня на уме, вместо того чтобы взвешивать возможные варианты.

– Мне стало бы еще лучше, если бы ты решила провести эту ночь у меня. – Я ожидаю ответа, делая вид, будто я не затаил дыхание, как сопливый подросток.

Она закатывает свои ласковые карие глаза.

– Если я решу провести эту ночь у тебя в комнате, боюсь, завтра на выпускной церемонии мы оба будем выглядеть как зомби.

– Меня это не смущает, – отвечаю я, подняв брови, чтобы дать ей знать, что сон мне не важен. Особенно если надо выбирать между сном и ею в моей постели.

Она склоняет голову набок, и ее чудесные кудряшки падают ей на лицо. Но затем улыбается, искоса смотрит на меня и говорит:

– Возможно, меня тоже.