Он обнял меня за шею.

– Мама?

Я кивнула, затем прижала его голову к своей груди и снова повторила:

– Ты мой сын, а я твоя мать. И я люблю тебя больше, чем было звезд на небе.

– Звезды исчезли, – снова сказал Рейан.

– Посмотри еще раз, детка. Они не исчезли… – сказала я, выдавив неуверенную улыбку.

Скользнув вверх, мои тени распались на тысячу темных кусочков. Они были всего лишь огоньками, едва различимыми на голубом фоне, пока я не приказала им превратиться в бесчисленное количество сверкающих кристаллов.

Сегодня я привела мир в движение. Теперь он будет скользить по звездам, которые я создала. Из-за этого людям будет казаться, что кристаллы движутся, точно так же, как если бы Сол и Люмос все еще описывали дугу над нашими головами. Хотя боги света с этого дня были неподвижны и наконец смогли отдохнуть, оставаясь лишь светом, которым и были созданы.

– Я люблю тебя больше всего на свете, Рейан, – сказала я.

Подбородок моего сына перестал дрожать. Он вытер слезы и лучезарно улыбнулся Падрену, который ответил ему тем же. Мой сын указал на сверкающие звезды и крикнул Малии, чтобы она пришла посмотреть на них.

– Звезды вернулись! – крикнул мой малыш. – Малия, звезды вернулись!

Мать «Мерика» присоединилась к нам на балконе.

– Из-за чего весь этот шум, милый?

Падрен рассмеялся.

– Ничего особенного. Просто Ситали вернула звезды на небо.

Им казалось, что я сделала именно это. По правде говоря, мои тени заменяли их. Теперь это были не духи, парящие в небе, а всего лишь мираж. Я стала прядильщиком иллюзий. Эта мысль тревожила меня так же сильно, как вернувшиеся звезды осчастливили мою семью.

Мы с Нур смотрели, как мимо скользит река. Вихревые течения пенились, опускались и извивались, но вода продолжала течь на юг. Никогда не колеблясь. Всегда оставаясь уверенной. На другом берегу крокодил лениво соскользнул с песка в воду, оставаясь вблизи камыша, чтобы использовать его как маскировку.

Земля двигалась так, что Сол, казалось, опускалась. Горизонт сиял прекрасным золотом, напоминающим свет, что скрывался внутри моей сестры настолько, насколько вообще была способна природа. Ветер, заставляющий тростник раскачиваться, играл нашими темными волосами.

– Ты хотела поговорить? – подтолкнула она.