Бесспорно, бо́льшая часть этих сведений, тщательно собранных нашими террапевтами (как окрестили коллег Вана), дошла в подпорченном виде; но неизменной и доминирующей нотой в них оставалось мелодичное звучание тихого счастья. Дальнейшее повествование делало резкий поворот к предположению, что Терра обманула, что она вовсе не рай, что, возможно, в некотором смысле человеческие умы и человеческая плоть подвергаются на родственной планете еще худшим мучениям, чем на нашей сильно оклеветанной Демонии. В своих первых письмах, посланных до отлета с Терры, Тереза только расхваливала ее правителей, особенно русских и немецких. В своих более поздних сообщениях, отправленных из космоса, она призналась, что преувеличила всеобщее благоденствие, сделавшись, по сути, орудием «межпланетной пропаганды» – смелое признание, поскольку террийские агенты могли выхватить ее из пространства и вернуть обратно или уничтожить прямо в полете, если бы им удалось перехватить ее незащищенные солитоны, передававшиеся теперь преимущественно в одном направлении, в нашу сторону, не спрашивайте Вана, каким способом или прибором. К сожалению, ни механизаторство, ни морализаторство нельзя было назвать сильными сторонами нашего автора, и то, что мы передали здесь несколькими неспешными фразами, потребовало от него для изложения и раскраски двухсот страниц. Следует помнить, что ему было всего двадцать лет; что его молодая и гордая душа пребывала в горестном смятении; что он слишком много читал и слишком мало сочинял; и что блистательные миражи, возникшие перед ним на террасе Кордулы при первых толчках зародившейся книги, теперь потускнели и рассеялись под действием здравого смысла, как те дивные дива, о которых средневековые путешественники, вернувшись из Катая, боялись рассказать венецианскому капеллану или фламандскому филистеру.

Превращение жутковатых каракуль в беловик отняло у него в Чузе два месяца; затем он испещрил рукопись новыми обильными правками, так что окончательный манускрипт выглядел как первый черновик, когда он отнес его в безвестное агентство в Бедфорде для тайной перепечатки в трех экземплярах. Машинописный текст он вновь изуродовал во время своего плавания обратно в Америку на борту «Королевы Гвиневры». Наконец, манхэттенским печатникам пришлось дважды набирать гранки – не только из-за множества новых переделок, но и по причине эксцентричности Вановых корректурных знаков.

«Письма с Терры» Вольтеманда увидели свет в 1891 году, в день, когда Вану исполнился двадцать один год; на титульном листе значились два фиктивных издательских дома: «Абенсераг», Манхэттен, и «Зегрис», Лондон.