Гидеон смотрел на нее тяжелым пристальным взглядом и не двигался с места, ясно показывая: «Я все еще жду».

Она отвернулась, прошла к окну и остановилась лицом к стеклу, обняв себя руками. Эти окна выходили на противоположную от входа в лавку сторону. Здесь дорога была уже, а пешеходов значительно меньше — Мэл уже поняла, вся основная деятельность жителей Монна за пределами их домов происходила на главной сквозной улице, тянущейся от одних ворот — выходящих на тракт, ведущий к столице, — до других ворот — от которых рукой подать до Монтегрейн-Парка.

Из-за спины не доносилось ни звука, но она даже не сомневалась: Гидеон не ушел. Ждет, замер, будто дикий кот перед прыжком на свою жертву — затаился.

— Монтегрейн почти постоянно занят делами поместья, — заговорила она, по-прежнему глядя на мощеную мелким камнем дорогу за окном и колышущиеся шторы на распахнутом окне в двухэтажном доме напротив. — Они с Кристисом Дрейденом целыми днями пропадают или в кабинете, или в полях, или где-то здесь, в Монне.

— Дрейден — кто-то больший чем просто управляющий? — Скрипнули половицы — хищник за спиной приблизился.

— Как минимум близкий друг.

— А как максимум?

Она пожала плечами, все ещё обнимая себя и не оборачиваясь. Люди, проходящие мимо окна, слились в одну вязкую рябь перед глазами — ее хотелось сморгнуть, но не получалось.

— Они любовники? — не получив уточнений, Гидеон сам выдвинул версию.

Любовники ли? Может быть, как раз этим объяснялся отказ ее мужа от консуммации их брака, а не его благородством, как она себе надумала?

— Не знаю, — честно ответила Мэл. — Вряд ли. У Дрейдена роман со служанкой.

Откусить бы себе язык… Но в то же время до ужаса хотелось жить — и с каждым днем все больше. Если она не умерла за годы жизни с Эйданом, очень глупо умирать сейчас. А в том, что Гидеон расправится с ней, если она не покажет свою нужность, Амелия даже не сомневалась. Это Монтегрейн — владелец огромных территорий в Мирее, последний представитель великого рода. Потому-то СБ и готова рыть носом землю, чтобы не обвинить такого человека голословно, а искала неопровержимые доказательства. А она? Больше не Грерогер и не Бриверивз. Снова приложение, только уже к другому мужчине.

— Что еще? — довольство в голосе хищника, и снова скрип половиц — все ближе и ближе.

— Какие-то проблемы с делами. Не делился, но постоянно напряжен, перебирают документы, куда-то ездят.

— Хорошо-о-о.

Мэл невольно вспомнилась Шеба: когда она приносила играющим с ней Олли или Ронни брошенную ей палку, они хвалили ее примерно таким же тоном. Казалось, ещё чуть-чуть, и Гидеон почешет и ее, Амелию, за ушком и угостит косточкой.