Глянув на себя в зеркало, Амелия впервые за долгое время испытала удовлетворение от увиденного. Косы и болотного цвета костюм — такой необычный для нее, прошлой Амелии, даже немного дерзкий.

Мэл улыбнулась, разглядывая себя. Не сдержалась, покрутилась перед трюмо, приподнимая юбку.

Новая одежда шла ей невероятно. А трехразовое питание, приготовленное великолепной матушкой Соули, и крепкий длительный сон сделали свое дело: бедра и грудь округлились, пропало ощущение чрезмерной худобы, на извечно бледном лице появился румянец.

Любуясь собой, должно быть, впервые за долгие годы, Мэл вдруг вспомнила отца. Как бы она хотела, чтобы он увидел ее такой. Увы, когда они виделись в последний раз, тот лишь качал головой и расстроенно поджимал губы, чувствуя, что дела у дочери идут далеко не так гладко, как она ему говорит…

С улицы донесся шум. Амелия подхватила уже приготовленный на кровати плащ и почти бегом выскочила из комнаты.

* * *

Когда она сбежала с крыльца, Монтегрейн в компании Оливера, Ронивера, Шебы и остальных собак уже был во дворе. Олли как раз заканчивал с седлом вороного жеребца хозяина, подтягивая подпруги, а Ронни только-только водрузил на гнедую лошадку женское седло, и сам, казалось, смотрел на него с недоумением. «И как в таком ездят?» — так и читалось на его лице.

— Доброе утро! — громко поздоровалась Амелия.

Оценила температуру воздуха и оставила плащ распахнутым — без него, пожалуй, с утра было ещё прохладно, но и застегиваться не было нужды.

Монтегрейн обернулся, ни капли не стесняясь, прошелся по ней взглядом с головы до кончиков блестящих сапог, выглядывающих из-под юбки.

— Доброе утро, — откликнулся в ответ. — Прекрасно выглядите. — Еще раз окинул взглядом ее костюм и добавил: — Необычно. Вам идет.

— Благодарю. — Впервые за долгое время комплимент был ей по-настоящему приятен — потому что она и сама знала, что хорошо выглядит. Непривычное, забытое и, оказывается, такое нужное чувство. — Ронни, ты не мог бы поменять седло на мужское? — обратилась к юноше, в душе радуясь, что успела вовремя, и из-за ее капризов конюху не придется переделывать все с самого начала.

Ронивер бросил на хозяина вопросительный взгляд, получил ответный кивок и только потом ответил:

— Как прикажете, миледи.

И как только сыновья матушки Соули могли показаться ей одинаковыми? Теперь Амелия понимала, что они совершенно разные не только по характеру, но и внешне — по мимике, взгляду, поведению. Вот и сейчас более смелый Оливер улыбнулся ей, хотя к нему персонально никто не обращался, и громко поздоровался: