Рэймер резко встал, загремев стулом. Слишком резко для его прежнего состояния.

Элиза удивленно моргнула.

— Тебе лучше?

— Мне хуже, когда меня держат за идиота, — ответил Монтегрейн. — Пойдем, я попрошу Лану показать тебе комнату, где ты проведешь эту ночь, и утром уберешься восвояси.

Женщина встала рывком, задела столешницу. Загремела посуда.

Элиза гневно уперла руки в бока.

— Лана, значит? Это она теперь греет твою постель? Поэтому ты меня отвергаешь? — И так и замерла статуей — немым укором, сверкая глазами и гордо вскинув острый подбородок.

Кто ее знает, какой реакции она ожидала в ответ на свою гневную тираду, но точно не того, что получила, — Рэймер рассмеялся. Упоминание горничной в его постели вызвало даже не смех — хохот.

Это, видимо, действительно, та самая карма — за грехи: его так и будут попрекать в связи с горничными до конца его дней.

Элиза растерялась, а Рэймер дернул за шнурок для вызова прислуги.

— Тебя проводят, — сказал на прощание. — И будь благоразумна, не шастай ночью по дому. Все комнаты на замках. Важные комнаты — на магической защите. Не оставляй своих детей сиротами.

И пока леди Форнье от возмущения ловила ртом воздух, вышел из столовой.

По-хорошему следовало бы пойти к себе, принять ванну и переодеться после долгого дня, а только потом беспокоить Амелию. Но Рэймер вовсе не был уверен, что оставшейся без присмотра Элизе не взбредет в голову наведаться к бывшей подруге первой.

А потому, поднявшись на второй этаж, он уверенно повернул в то крыло, где располагались комнаты Мэл.

Глава 36

Глава 36

3 дня после окончания войны с Аренором

Южный округ, Мирея

— Ну-с… ну и досталось вам, молодой человек, — пробормотал склонившийся над ним седовласый сутулый мужчина в настолько потрепанном и застиранном халате, что уже сложно было угадать его первоначальный цвет.