Сгрузив свою ношу на столик, Лана благодарно кивнула и поспешила покинуть гостиную.

— Красивые у тебя девки работают, — проводил ее взглядом Сивер.

— Тебе мало своих фавориток?

Принц поморщился.

— Надоели, — сообщил доверительно и, отбросив условности, сам потянулся к графину с вином. — Одинаковые все, размалеванные. А эта… кровь с молоком!

— Она скоро выходит замуж.

— Да-а? — Сивер так заинтересовался, что даже отодвинул уже поднесенный к губам бокал, так и не сделав глотка, обернулся через плечо к выходу. — То есть еще невинна? — И прищурился, вероятно, прикидывая возраст девушки.

Если Рэймеру не изменяла память, Лане было двадцать четыре, и выглядела она вполне на свой возраст.

— Она вдова.

Кончики губ принца разочарованно поникли.

— Да, так и думал. Старовата.

Старовата. Особенно учитывая, что ему самому уже двадцать семь.

Монтегрейн предпочел промолчать.

— Так, значит, выбор моего отца тебя устроил? — снова вернулся к прерванной приходом горничной теме.

— Вполне.

— Эйдан на нее жаловался, — поделился наследник, наконец пригубив из своего бокала и с наслаждением закатив глаза. — Хороший сорт. — Будто во дворце его поили помоями. Рэймер сдержанно улыбнулся, принимая комплимент. — Говорил, скучная.

Скучно кричала, когда он над ней издевался?

— Бедняга, — вздохнул принц, все еще рассуждая о Бриверивзе. — Такая жалость: прошел всю войну и так рано ушел.

— Может быть, лучше поговорим, зачем ты почтил меня своим визитом? — предложил Рэймер, проглотив все готовые сорваться с губ в адрес Эйдана эпитеты.

Сивер же понимающе покивал.