— Нет! — Амелия резко поднялась на ноги.

— Да, — отрезал Монтегрейн.

Сейчас принц примчится на волне энтузиазма и с полным ощущением своей силы и власти. Может, спустит пар и чуть успокоится позже, но пока он не получит первой крови, лучше не попадаться ему на глаза.

Крист встал. Потер ладонями лицо, будто пытаясь проснуться от этого страшного сна. Затем коснулся локтя Амелии.

— Пошли, Мэл. Так надо.

Рэймер кивнул ему с благодарностью.

Амелия же вырвала руку и шагнула к Монтегрейну, явно намереваясь поспорить, как их отвлек голос Оливера. Тот подошел к воротам и теперь стоял сбоку от них, придерживая створку рукой.

— Милорд! К нам кто-то едет!

«Не успели»…

Рэймер обернулся. Даже с того места, где он стоял, на дороге вдалеке виднелось целое облако пыли, поднятое всадниками. Множеством всадников — несколько дюжин, не меньше.

Монтегрейн резко выдохнул сквозь крепко сжатые зубы.

* * *

Их было тридцать. Взгляд Амелии скользил по суровым лицам солдат, по лоснящимся, вздымающимся после быстрой скачки бокам коней, по огромным двуручным мечам, подсчитывая — тридцать. Три боевые десятки в полной экипировке. Из них шестеро — маги. Она не видела аур и не могла определить их цвет, но даже не сомневалась — боевики. Они отличались от остальных воинов более хрупким телосложением и отсутствием холодного оружия. Зачем? Они в них не нуждались. Впрочем, насколько Мэл было известно, Рэймер носил почетное звание мастера меча и не пренебрегал другими навыками боя, помимо магического.

Огромный двор мгновенно сделался тесным. Олли и Ронни оттеснили от ворот. Оливер, подхватил под руку совершенно растерявшуюся Дафну и оттащил от ограды подальше — чтобы не растоптали.

Воины спешивались, рассредоточиваясь по двору и одновременно образуя коридор для того, кто ехал позади них.

Принц Сивер. В сияющем на солнце золотистом одеянии с уложенными в сложную косу рыжеватыми волосами… на белом коне. Все остальные лошади были гнедыми или вороными, а конь наследника — белоснежный, с длинной роскошной гривой и… с позолоченными стременами на седле. Пожалуй, эти стремена поразили Амелию даже больше, чем толстая золотая цепь на груди самого принца поверх дорожной одежды.

А вслед за Сивером ехала Лана. Как ни странно, сперва Мэл узнала свою любимицу Гнеду, а лишь затем всадницу. Старшая горничная сбежала, не успев переодеться, только сорвала с платья передник. Она двигалась за наследником — надо понимать, своим нанимателем, — ссутулив плечи и понурив голову. Глаза припухшие, губы искусаны.

Когда они въехали во двор, Лана вскинула голову и безошибочно всего за долю секунды нашла взглядом Дрейдена. Амелия непроизвольно вздрогнула: столько боли было в этом взгляде, сожаления и надежды.