Глава 44

Коридоры были пусты, он рванул в сторону кухни.

— Рэйм! Стой! Всему этому должно быть логичное объяснение! — взывал несущийся следом Кристис.

Логичное, говорит? Монтегрейн скрипнул зубами. По его мнению, все было как раз более чем логично. И так вовремя состоявшаяся поездка жениха и невесты в Цинн, и отравление Дрейдена, и смерть Элизы Форнье…

Что, черт их всех дери, узнала Элиза, что ее убрали? Не о связи ли горничной из Монтегрейн-Парка с ее собственным нанимателем?

А потом — что? Лана вернулась из столицы и доложила Сиверу о полном выздоровлении хозяина поместья, а тот велел дать ему — и заодно Амелии — вирну, чтобы исключить возможность сопротивления. Вот только о свойствах специи Лана узнала от Мэл совсем недавно. Так что, получается, проявила энтузиазм и сама предложила наследнику выход. И после всего этого Крист всерьез надеется, что то, что натворила его невеста, всего лишь недоразумение?

И еще вопрос, зачем опоили Амелию: просто за компанию, как Дрейдена, которому вирна вообще ни по чем, или таки с расчетом обезвредить ее как целителя? Чтобы не только не сопротивлялись, но и понимали, что в случае чего помочь будет некому? Что же в таком случае задумал этот мерзавец, не дождавшийся короны всего-то каких пары недель? Устроить тут бойню?

Две недели, они думали, у них есть две недели. Как бы не так. Все случится сегодня, причем в ближайшие часы, иначе не было никакого смысла подсыпать им в чай вирну, действие которой в столь незначительном количестве не может продлиться слишком долго.

— Где Лана? — Рэймер ворвался в кухню.

Шумно дышащий от быстрого бега Крист влетел ему в спину, не успев затормозить, когда он остановился. Отскочил, будто резиновый мяч.

Матушка Соули месила тесто прямо на столешнице, ее руки были по локоть в муке, мука покрывала весь стол. Кухарка испуганно вскинула голову.

— Милорд? — совершенно растерялась, рассмотрев выражение лиц нарушивших ее спокойствие незваных гостей.

— Где. Лана? — с нажимом повторил Монтегрейн, испепеляя женщину взглядом.

Неужели и она? Милая, добрая матушка Соули, для которой все жители дома как дети. «Ешьте пирожок, пока тепленький… Не обожгитесь»…

Рэймер всегда понимал, что предать может кто угодно, но это все равно стало для него неожиданностью. Расслабился, вот что. Поверил, что все может обойтись.

Не обошлось.

Наконец сообразив, о чем ее спрашивают, матушка Соули побледнела. Провела по лбу тыльной стороной ладони, убирая выбившиеся из-под чепчика кудряшки и оставив на коже белую полосу из муки.

— Она же понесла вам чай… — пробормотала, часто моргая.