С подросткового возраста Катя занималась спортом, и за всё время ни разу не позволила себе прогулять тренировку. Сначала это были танцы (выше ногу, Мальцева, ты на балет пришла!), потом – лёгкая атлетика, а после – когда она вышла замуж и стала Свидовой – всё затмил собой фитнес, ведь именно в зале ты сама себе хозяйка и твоё тело зависит напрямую от твоих стараний. И тело у Кати к тридцати двум годам сохранилось не то что отлично, а безупречно; лучшим комплиментом её формам был вставший член Жени – такой твёрдый, что казалось, будто им можно разрезать камень. Создавая новую коллекцию одежды, Катя всегда представляла каждый наряд сначала на себе, а уж потом переносила его на быстро созданный эскиз женщины, фигура которой уж очень была близка к Катиной фигуре. Да, отрицать её сексуальность было невозможно. Некоторые женщины – особенно в её-то возрасте – с ужасом смотрели на обтягивающие майки или джинсы, но только не она. Подобная одежда лишь подчёркивала результаты бешеной работы в зале, тысячи пыхтений и стонов, что вырывались из груди, пока ноги дрожали под весом давящей на плечи штанги.

Но…Катя всё равно старела. Как бы тяжело не было признавать этот факт, оно так и было: юность потихоньку вытекала из кожи через образующиеся год за годом морщины. И глаза… что-то в них тоже со временем менялось. Катя не могла сказать что именно, но при взгляде на своё отражение она теперь видела глаза не молодой девчушки, ещё не получившей от жизни ни одного шрама, а взрослой женщины, вытерпевшей столько боли, что даже в самых потаённых глубинах души осталось совсем мало места для надежды. Но она всё же была. Скрывалась во тьме зрачков и лишь изредка проступала в ярких серых радужках, но мало кто мог заметить в её глазах что-то хорошее, потому что всегда все видели только опасный взгляд хищницы, опасный взгляд волчицы.

Но не Женя. Он-то увидел в тебе другое, ты сама это знаешь. Он увидел в тебе ту красоту, которую ты давным-давно в себе закопала.

– Он просто хотел меня трахнуть, вот и всё. Ему шестнадцать лет! О чём… О чём он вообще может думать кроме секса?

Катя выплюнула эти слова, но так и не смогла в них поверить. Да, её тело можно назвать шикарным, но лишь сделав вид, будто небольшие растяжки совсем незаметны. Катя взглянула на свою грудь, контуры которой прорезались сквозь светлую ткань майки, и невольно поджала губы. Ей вдруг вспомнились слова бабушки, услышанные давным-давно, ещё в подростковом возрасте: «Дорогуша, придёт время, и ты станешь старше, но не переживай. Если обвиснет грудь, то это херня, а вот если обвиснет херня…это уже проблема».