Поэтому она внимательно следила за каждым движением подседшего гостя, хотя прочие мысли так и лезли в голову. Иногда нам следует сконцентрироваться на настоящем моменте, но какими же громким бывает глас воспоминаний, так нежно просящих окунуться в их море! Особенно если они зовут голосом человека, в чьих объятиях становилось так хорошо…

– Я подсел к вам вовсе не поэтому, Катя. Я… – Иван Васильевич опустил глаза и, судя по наступившей тишине, глубоко задумался. Его губы слабо шевелились – это было хорошо знакомо Кате, потому что она сама нередко уходила в собственные мысли и не замечала, как шепчет их себе под нос. Наконец губы остановились, и спустя несколько секунд Иван Васильевич заговорил в полный голос, смотря прямо на Катю. Заговорил так, будто собирался сказать что-то очень важное. – Я искал вас несколько дней, хотел поговорить с вами ещё раньше. Мне…трудно сейчас произносить эти слова, потому что ближе вы, оказывается, ещё красивее. – Из его груди вырвался нервный смешок. Сейчас этот милый старичок со снежной бородой был больше всего похож на студента-первокурсника, решающегося признаться в любви преподавательнице.

Катя напрочь забыла про еду. Всё её внимание сфокусировалось на тёмных зрачках за круглой оправой очков. Почему-то она была уверена – и уверена непоколебимо, – что эта встреча относится к разряду тех, которые называют «неслучайными». Что-то внутри подсказывало, что сейчас произойдёт нечто необычное. Тревога чуть сжала лёгкие, но никаких признаков волнения Катя не показывала. Она ждала. Ждала того, что сейчас должно произойти.

Наконец Иван Васильевич набрался смелости и, взяв себя в руки, вновь посмотрел Кате в глаза, но на этот раз уже не отводил взгляд при каждом удобном случае. Тревога внутри опять сжала лёгкие и заставила выйти горячий воздух наружу, потому что с каждой секундой внутри становилось всё меньше и меньше места. Сейчас что-то произойдёт, что-то… что-то такое, отчего Кате сразу станет не по себе. Она выскочит из-за стола и рванёт к себе в комнату, лишь бы не дать мыслям проникнуть в голову.

– Я подсел к вам только с одной целью – узнать вашу историю и рассказать свою. Понимаю, вам вряд ли сейчас захочется говорить о себе с каким-то незнакомым стариком, но прошу вас, позвольте мне задать вам всего-навсего один вопрос. Один вопрос, ответ на который я хочу услышать именно из ваших уст, Катя.

Они смотрели друг другу в глаза, окружённые десятками столов – полупустыми, пустыми и занятыми людьми. Сотни голосов смешивались в один общий гомон, который, однако, совсем не напрягал. Напряжение было только в одном-единственном месте – внутри грудной клетки, там, где так судорожно билось сердце. Катя еле заметно кивнула, приготовившись к вопросу. Почему-то ей казалось, что он изменит всю её жизнь.