– Я боюсь, – услышал Женя собственный голос. – У меня плохое предчувствие. Я будто чувствую вибрацию в воздухе.

– Это гроза, – Катя переложила пистолет в левую руку, встряхнула правую, вернула оружие на место. – Просто воздух наэлектризовывается, давление меняется – обычные физические процессы, ничего сверхъестественного. Плохое предчувствие – это просто признак стресса.

– Но что-то…

– Блять, Женя, не нервируй меня!

Он резко остановился, уставившись на Катю во все глаза. Его щека дёрнулась как от сильного удара. Лишь два раза он слышал такой тон от Кати: в день их знакомства у магазинчика, на забитой машинами дороге, и в безлюдной аптеке, после того, как он обработал ей раны. Женя думал, что Катя больше никогда не будет с ним ТАК разговаривать, что после объятий в залитом солнечным светом аптечном зале всё изменилось… так оно и было, всё изменилось. Но сейчас Женя видел перед собой ту женщину, которая вонзила ему в шею ногти, которая не раз била его под дых и вогнала кроссовку в лицо, заливаясь при этом сумасшедшим смехом. От плачущей на коленях женщины не осталось и следа. А в серых глазах прямо-таки пылало раздражение.

– Я люблю тебя, Жень, но больше всего на свете я хочу, чтобы ты сейчас заткнулся. Просто закрой рот, а потом, когда мы будем далеко-далеко, можешь использовать свой язык как хочешь, я даже буду рада. Но сейчас помолчи. Просто помолчи.

Он коротко кивнул и опустил голову вниз, отметив про себя одну странную вещь – когда Катя злилась и говорила сквозь стиснутые зубы, всё в паху напрягалось. Забавно, правда? Женя, висящий вместе с двумя девушками на волоске от смерти, с синяками от удушья на шее, испачканный в крови с ног до головы, испытал эрекцию. Как же глупо всё иногда бывает.

До парковки оставалось чуть больше ста метров, а с неё уже можно было выехать на дорогу и умчаться вдаль. Вот она – свобода. Она витала в воздухе, проникала в лёгкие, сияла яркими красками в каждой детали окружения. Катя не сводила глаз с замерших машин, следом за ней шли Женя с Владой – оба тяжело пыхтели, преодолевая каждый шаг. Влада хотела жить, Женя чувствовал эту жажду жизни в ударах её сердца, в том, как жадно она втягивала в себя воздух. Несмотря на сказанные слова Влада всё равно цеплялась за жизнь, но Женя был уверен, что оставь он её у лифта, она бы не стала сопротивляться смерти и пустила бы её внутрь. Жажда жизни одного человека заражает другого, поэтому вместе проще выжить, если хотя бы кто-то показывает смерти средний палец.

Над полем, слева, небо осветила вспышка, после чего раздался гром – тихий, совсем негромкий. Но раздался он ближе, чем предыдущий, и вскоре концентрация озона в воздухе увеличилась. Казалось, при вдохе слабенький ток щекотал сосуды и мельком заглядывал в альвеолы. Напряжение проникало под кожу, скользило под ней подобно песчаной змее. Женя чувствовал лёгкий призрак возбуждения, какой всегда у него наступал перед самой грозой. Адреналин заполнял собой кровь, нервы обострялись, мир становился чётче, будто с глаз наконец сняли запотевшие очки.