Совсем свежие. Стреляли недавно.

– Пойдём, – Катя вышла вперёд, сняла пистолет с предохранителя. – Я шагаю впереди, вы за мной. Постарайтесь не идти по крови – поскользнётесь.

Женя медленно последовал за Катей, прижимая Владу к себе и стараясь идти с ней в одну ногу. Больше всего его поражал воздух. Свежий воздух. Он казался таким сладким, таким отрезвляющим, таким…приятным. Только сейчас пришло осознание того, что все они более месяца дышали воздухом, проведённым через трубы и вентиляцию. А здесь, наверху, лёгкие просто трепетали. Каждая клеточка организма наполнилась жизнью. Кто-то уже вышел из этой пустой комнаты и оставил дверь приоткрытой, так что ветер заглядывал внутрь, облизывая стены, пол, потолок. Никогда в жизни Женя не думал, что глоток свежего воздуха заставит его улыбнуться, когда вокруг подобно дождевой воде будут блестеть на свету кровавые лужи.

Но в воздухе было кое-что ещё, Женя сразу уловил этот запах. Озон. Облака сгущались перед наступающей грозой.

– Я теряю сознание, – Влада старалась говорить так, чтобы все её услышали, но с её губ срывался тихий-тихий шёпот. – Ещё чуть-чуть, и я отключусь. Лучше оставь меня, Жень. Я хочу встретиться с Алёной.

– Не вздумай бросать ей, – заговорила Катя. Она медленно шагала по чёрно-белым плитам, вытянув перед собой пистолет и смотря во все стороны одновременно. – Пусть плачет, но не бросай её. Чем нас больше, тем лучше. А теперь остановитесь.

Женя остановился, не дойдя до выхода из зала несколько шагов. Через окна он видел пустое шоссе, на котором теперь никогда не будет пробки, простирающееся за ним чистое поле из зелёной, никем не стриженой травы, а над всем этим склонились грузные, тяжёлые облака, будто жутко рассерженные на мир. Если молнии ещё не били, то совсем скоро начнут.

Катя приблизилась к двери, прислонив пистолет к бедру и повернувшись боком – так, чтобы тот, кто увидит её с улицы, не заметил оружие. Ветер заиграл с её слипшимися волосами, и при взгляде на них, при взгляде на острые ключицы Женя замер совсем как мальчишка, впервые увидевший голую женскую грудь. Этот момент отпечатается в памяти надолго, да… Катя сейчас выглядела невероятно красиво, это подтвердил бы любой художник, имеющий чувство прекрасного. Стройная женщина, испачканная своей и чужой кровью, стоящая на пороге открытого мира, смотрела куда-то вдаль, и от прохладного ветра по её коже пробегали мурашки, пусть и невидимые под тёмным слоем. Женщина-воин, никак по-другому. От неё исходила грация хищника, невероятная харизма излучалась в одних движениях глаз. И только лицо всё портило. Жене становилось больно каждый раз, когда взгляд натыкался на уродливые губы, превратившиеся в один огромный кровавый мешок.