Женщина пожала плечами и сделала так, как было велено. Мгновение спустя из открытой коробки полился яркий свет, который мог соперничать лишь с солнечным. Он залил кузню и губы Булата растеклись в счастливой улыбке.

— Ты помнишь, что его можно использовать всего один раз? — спросила темная.

— Мне хватит, — отрезал Булат и достал из пространства труд своих рук. Темная впилась взором в обычный на вид ключ и прошептала:

— Это он?

— Он. Ты разве не чувствуешь своей темной душой, как поет металл? — спросил Булат и, отдав женщине ее заказ, забрал коробку, одним щелчком пальцев закрыв ее. Свет тут же погас и темная сжала ключ в кулак, отступив на несколько шагов назад.

— Мы в расчете, — пробасил Булат и что было силы соединил в ударе кулаки.

Пещера словно содрогнулась. На голову темной полетели мелкие камни. Стены ожили, осветив пространство алыми жилами живого пламени и женщина, крепко сжав в левой руке долгожданный ключ, правой открыла портал, успев скользнуть в его спасительную темноту до того, как в кузнице Булата начали рушиться стены и пол, взорвавшись фейерверком вырвавшейся на свободу лавы.

* * *

Некоторое время мама сидела молча и только смотрела, но не на меня, а куда-то в пространство, размышляя о том, что узнала и услышала.

Мы молчали. Федя мыл посуду, делая вид, что ничего не видит и ничего не слышит, а мы с Демитром молча ждали, что скажет мама.

— Мда, — спустя несколько минут проговорила моя Марина Александровна.

Я замерла, зачем-то покосившись на куратора и в этот момент снова прозвенел телефон. Взяв его в руки, увидела, что звонок идет снова с того самого номера, с которого звонили прежде. Протянув мобильный, показала его Северскому.

— Дай мне, — велел он и когда взял в руки трубку, встал из-за стола и отошел в сторону. Я хвостиком поспешила за ним.

— Да, — холодно спросил Демитр, сняв трубку.

Судя по выражению его лица, в ответ была только тишина.

— Говорите, — произнес он, а затем уронил руку и вернул мне телефон. — Я бы сказал, что кто-то ошибся номером, но боюсь, что это не так.

— Враги? — шепнула я.

Мы вернулись к столу, где Федя уже подавал чай. Мама по-прежнему сидела в глубокой задумчивости и я подошла к ней, чтобы обнять со спины.

— Мам, все будет хорошо, — сказала неловко.

— На тебя охотятся какие-то чудовища и ты пытаешься уверить меня, что все хорошо! — выдохнула она.