Он бросил щепотку какой-то травы в кипящую воду и повернулся ко мне. Взгляд блондина скользнул по моему телу от ног до головы, и я почувствовала, как неугомонные мурашки пробудились снова и затопали по спине, вызывая легкую дрожь во всем теле.

— Как вы узнали, что это я? — спросила и присела за стол.

Северский привалился бедром к кухонному столу рядом с плитой и сложив на груди сильные руки, ответил:

— А кто бы это еще мог быть? Федя сразу бы сообщил о себе. Твоя мать тоже. Только ты одна могла вот так затаиться и смотреть, размышляя о том, войти тебе в кухню, или сбежать.

Я хмыкнула.

— Вот еще, скажешь тоже! Сбежать! С чего бы, — а сама поняла, что лукавлю. И куратор тоже это знал. Я ведь лгала. Хотела сбежать, еще как. Потому что этот человек меня волновал. Быть с ним наедине, наверное, не самая лучшая идея. Но меня влекло к нему. Он был мне интересен и не только как мужчина.

— Думаю, что знаю твои мысли, — улыбнулся Демитр.

Я изогнула вопросительно бровь, стараясь казаться спокойной.

— Правда? Вы их все же умеете читать? — спросила с долей шутки.

— Порой достаточно лишь посмотреть в глаза, чтобы прочесть мысли и желания других, — он отключил плиту и достал кружки. Две, что я не преминула заметить. Разлил по ним отвар, пропустив его через ситце, и одну из кружек протянул мне.

— Выпей. Успокаивает.

— Вы волнуетесь? — догадалась я.

Он пожал плечами.

— Скорее, я боюсь, — признался тихо и сел напротив меня, придвинув к себе первую кружку.

— Вы? — я поразилась. — Боитесь?

Он тихо рассмеялся, преображаясь и мне нравилось это преображение, стиравшее суровую складку меж его бровей и смягчая эту сильную линию подбородка. Даже глаза мужчины посветлели.

— Не боится только дурак. А я себя таковым не считаю, — он подул на отвар и добавил, — на вкус не очень, хотя я добавил немного меда и лимон. Но зато очень действенное.

— Ага, — я принюхалась. Пахло сносно, но слишком много трав, как на мой вкус. Толком не разберешь, что там намешано.

Демитр подул еще и сделал глоток, тут же поморщившись:

— Горячо.