Как ни странно, я почему-то совсем не боялась. Более того, я смутно ощущала радостное волнение, подобное тому, что бывает, когда катаешься на американских горках, – тебе ужасно страшно, но вместе с тем ужасно весело. Должно быть, жизнь в Запретном городе и впрямь угнетала меня; а может, я знала, что моей жизни ничего не угрожает, и потому совсем не испытывала страх. Голова кружилась, в глазах рябило, но даже при всем при том я ухитрялась получать удовольствие.

Когда солдаты, окружив меня, заставили коня остановиться с помощью гужа и постромков, четырнадцатый принц бережно снял меня с седла, а у меня в глазах уже троилось. Глядя на три обеспокоенных лица четырнадцатого принца, выстроившихся надо мной рядком, я увидела также три рта, которые, одновременно открывшись, сказали что-то. Я не смогла разобрать, что он сказал, – мне стало смешно, и я, опираясь на его руку, не удержалась и захохотала.

К нам подбежали тринадцатый принц и Миньминь, и я снова увидела много лиц – три у тринадцатого и четыре у Миньминь, семь ртов синхронно открывались. Опираясь на четырнадцатого принца, я произнесла, продолжая смеяться:

– Вот это веселье! Даже не думала, что, как только потрясение пройдет, смогу увидеть еще и такую комедию. – Указав на Миньминь, я закричала: – Я победила, теперь не отвертишься!

Четырнадцатый принц подсадил меня на коня, забрался сам и, не решаясь гнать, пустил его шагом.

Я полулежала в его объятиях, мотая головой, и то и дело поднимала руку, проверяя, сколько их у меня.

Мало-помалу я начала смутно различать голос четырнадцатого принца, который звучал все отчетливее:

– Жоси, Жоси, с тобой все хорошо?

Три руки тоже постепенно слились в одну.

Я вздохнула – веселье закончилось.

– Со мной все прекрасно, – сказала я принцу. – Если позволишь мне сесть прямо и немножко меня поддержишь, будет еще лучше.

Четырнадцатый принц вдруг натянул поводья и наклонил голову, глядя на меня. Счастливо улыбаясь, я посмотрела на него в ответ.

– Ты слышишь, что я тебе говорю? – спросил он.

– Ты слышишь, что я тебе говорю? – со смехом отозвалась я, кивнув.

– Слава небесам! – облегченно выдохнул он.

Ехавшие сзади тринадцатый принц и Миньминь поравнялись с нами и хором воскликнули:

– Слава будде Амитабхе!

Услышав голос Миньминь, я торопливо выпрямилась и напряженно взглянула на нее. Не дожидаясь, пока я заговорю, она торопливо сказала:

– Как и говорил тринадцатый принц, ты действительно сорвиголова. Не беспокойся, я больше никогда не заговорю о том деле, словно его никогда и не было. Ты до смерти меня напугала! – Затем она перевела взгляд на тринадцатого принца и с улыбкой призналась: – На самом деле, еще выбирая коня, я решила, что ни о чем не скажу Его Величеству. Я хотела лишь попугать тебя, потому что никак не могла перестать злиться из-за твоего обмана.