– Она только что пережила страшное потрясение, гэгэ, окажите снисхождение на этот раз.

Миньминь попыталась пробраться с одного бока, с другого, но четырнадцатый принц всякий раз преграждал ей путь. Прячась за его спиной, я смотрела на девушку и довольно улыбалась, а тринадцатый принц крутился поблизости, подзуживая ее продолжать. В конце концов Миньминь не выдержала и рассмеялась.

– Поглядите на этих двоих, – сказала она тринадцатому принцу, указывая пальцем на нас с четырнадцатым. – Я не могу понять, они одурачили меня в прошлом году или же дурачат сейчас?

– Если бы ты видела, как они сцепляются, будто бойцовые петухи, тебя бы такое не удивляло, – прыснул тринадцатый.

– А такое правда бывало? – заинтересовалась девушка.

– Как раз несколько месяцев назад, – улыбнулся тринадцатый принц, – я видел, как они кричали друг на друга, красные, что цветки сливы. А кое-кто даже плакал…

– Тринадцатый брат!

– Тринадцатый принц!

Мы с четырнадцатым закричали одновременно, но его возглас неожиданно прозвучал с искренней мольбой. Примирительно махнув рукой, тринадцатый с улыбкой отступил:

– Ладно, не буду рассказывать. Рассердить четырнадцатого принца означает рассердить также восьмого и девятого, а я со всеми тремя не справлюсь.

Его слова вызвали всеобщий смех. Наверное, из-за того, что тринадцатый принц, помогая четырнадцатому, помог и восьмому с девятым, обе стороны счастливо поладили, и теперь действительно чувствовалось, что все они – братья.

Я покосилась на тринадцатого принца:

– Ты и так немало наговорил. В детстве ты тоже творил много недостойных делишек, и я обязательно как-нибудь расскажу о них Миньминь-гэгэ.

– Когда? – тут же загорелась она. – Я сейчас свободна!

Мы все ошеломленно застыли. Мы давно привыкли разговаривать, причудливо перемешивая правду и ложь, и не ожидали, что Миньминь окажется настолько простодушной. Отмерев, мы покатились со смеху, и даже четвертый принц слегка изогнул губы в улыбке. Миньминь стояла вся красная, да и тринадцатый принц выглядел сконфуженным.

Я подошла к Миньминь и дернула ее за руку.

– Ты знаешь, о чем твой отец хотел рассказать Его Величеству?

Склонив голову набок, Миньминь задумалась, а затем ответила:

– Не знаю. Я не догадываюсь о том, что именно отец скажет Его Величеству, но точно знаю, что тебя это никак не затронет.

Я принялась сосредоточенно размышлять. Скажет ли ее отец императору Канси прямо о том, что Миньминь любит тринадцатого принца? Конечно, нет. Иначе император, желая сделать доброе дело, отдаст Миньминь тринадцатому принцу в жены, а этого господин Суван Гувалгия хочет меньше всего. Но если он не скажет правду, то как сможет заставить императора прекратить допытываться о причинах нашего с Миньминь состязания? Я снова и снова думала об этом, но мне в голову ничего не приходило, и я бросила эти мысли. Пусть старые лисы сами разбираются!