– У меня только одна попытка, – подумала Саша, волнуясь до дрожи на кончиках пальцев. Это и страх, и азарт, и желание поквитаться и доказать: у человечества хоть и слабо развиты клыки, укусить оно может очень больно.

– Отлично, – подумала Саша, глядя на парящих сверху, с парката вниз трех драконов. Получив неутешительное красно-черное послание, вестники пустили в ход главный козырь. Конечно же, драконов. И если старшие были с наездниками и огнеметами, то малый Бурый «сиротой» летел за старшими совершенно один и налегке. Девушка достала придуманный Отикой свисток и дунула в него. Все трое драконов изменили траекторию полета и если со старшими седоки справились и развернули в нужное направление: на помощь первому уровню, то малый Бурый полетел к Саше, к вестническому уровню и, по-дельфиньи позвал любимую наездницу полетать и сделал круг. И еще один. Да! Самый изощренный план может сломать зубочистка. Бурый побаивается садиться на ограждение террас, а сколь-нибудь годных площадок для дракона поблизости, увы, нет. За спиной прошмыгнул дозорный и укрылся за аркой и его можно понять: не у всех людей есть телепатическая связь с драконами, у Саши только с один Бурым получается.

– Ладно…да…, – Саша позвала Бурого и встала на доску и когда он снова приблизился, то полетела над ни, над правым крылом.

– Не разобьюсь, не разобьюсь. Такой шанс выпадает раз в жизни! Прыгай!

По степени собранности Саша превратилась в кошку, теперь понятно, прочувствовано, почему перед прыжком они крутят тазом. Превратившись в очень внимательную, собранную кошку, которая удачно прыгнула, но не смогла удержаться, уцепиться за драконий хребет и высоко подскакивая, эта «кошка» воткнула нож в один из драконьих шипов. Дракон недовольно проурчал что-то на своем, на драконьем языке и дал небольшой крен. Правое крыло ушло вверх и Сашины ноги перестали беспомощно барахтаться в воздухе и обрели опору. Вдоволь намучившись и наволновавшись со своим транспортным средством, лохматая и довольная она, наконец, взобралась на Бурого и выдохнула: – О, как хорошо! Теперь в атаку, – неуверенно закончила девушка.

Что касается необходимой теплоты в руках, то они горели, пылали нетерпением, и вместе с тем сильным, навязчивым предчувствием появилась мысль, что нужно бросить два кинжала одновременно. Один за другим с очень маленьким интервалом они должны поразить цель.

– Один бросок будет точным. А два? Два? Два броска будут точными?

Мориспен спустились с досок, окружили Катараца и «молекулой чумы» двинулись от кромки леса к укреплению. Обе стороны медлили начать атаку. Вестники хорошо понимают: без защиты драгэти, возможность ударить будет одна-единственная и стоит подождать, пока Катарац подойдет поближе. На площади оба дракона вышли вперед, заслонили людей и громко по-дельфиньи трещали, стараясь уговорить обе стороны разойтись миром. Саша зажала один кинжал между большим и указательным пальцами, второй между указательным и средним пальцами. Этот весьма и весьма необычный, если не сказать больше – изощренный бросок показал Аорон и сказал, что вестницы легко отправляют два кинжала в дело подобным образом. Тогда как у вестников и мастеров клинка-риспийцев, посвятившись много человеческих жизней на отработку навыка владения кинжалом, как метательным оружием, этот прием выходит редко. Правда, Аорон добавил, что у него не хватает терпения для продолжительных практик с кинжалами и этот бросок крайне неудобен. Вестницы еще используют специальные мягкие кольца для двойного броска. Катарац не придал значения летящей драконьей «малявке». Но природная быстрота позволила предводителю мориспен отреагировать на летящий в него предмет. Он отклонился назад, ухватил стоящего рядом мориспен за шею и поднял перед собой. Как в масло кинжал вошел в грудь, выполнившего роль щита воина-мориспен. Второй кинжал пытался поймать стоящий перед Катарацом мори. Кинжал едва задел его руку, изменил траекторию полета и когда Катарац, желая посмотреть, что же в него летело, начал разворачивать бьющегося в смертных конвульсиях мори, второй кинжал вошел ему в лоб. Вошел и остался. Сила не помогла драгэти мориспен. Не успела. От такого поворота повисла удивленная тишина, что делится мгновением мысли на «до» и «после», и разрядилась победным грохотом и наступлением одной стороны и скорым отступлением другой стороны.