– Байр обещал мне, что вернется, – посетовала Альба.

Байр так и не вернулся на гору?

– Тот, кого я любила, когда‐то обещал то же самое, – прошептала Гисла.

Тот, кого она любила. Любит ли она его до сих пор?

– И что случилось? – чуть не со страхом в голосе спросила Альба.

– Он так и не вернулся.

Сердце Хёда разбилось, и из него хлынула кровь. Гисла говорила о нем. Да, он не вернулся… но она не позволила ему верить, что ждет его.

– Ты злишься? – спросила Альба.

– Порой я злюсь. Но чаще тоскую по нему, – отвечала Гисла.

Он тоже злился. Злость стала его постоянной спутницей. Но он тосковал по ней сильнее, чем ненавидел. Любил ее сильнее, чем ненавидел. А теперь ненависти больше не было.

Вскоре Альба уснула: ритм ее сердца, звук ее дыхания подсказали ему, что она отдалась во власть сновидений. Но Гисла не спала. Она плакала. То был не стон, не рыдания. То был лишь ком в груди, лишь нескончаемая, мучительная попытка дышать спокойно и мерно, не мешая Альбе, не выдавая своего отчаяния.

Лишь только она наконец начала успокаиваться и слезы высохли, а усталость одержала верх, как в дверь тихо постучали. Она мгновенно проснулась, и ее сердце забилось быстрее.

– Лиис из Лиока, тебя зовет король, – прошептал стражник.

Ее сердце быстро забилось, но она поднялась с постели и в следующее мгновение уже шла следом за воином по коридору, к покоям короля.

Хёд снова ощутил прилив ярости, столь осязаемый, что она словно наполнила его рот до краев. Нужно было уйти, оградить себя от агонии их встречи. Но он не мог себя вынудить. Не мог не слушать ее, пусть даже этим сжег бы себя дотла.

Их голоса звучали глухо – мешали стены крепости и шум дождя, под струями которого его убежище среди ветвей казалось теперь еще менее надежным. Но он не двинулся с места.

– Ляг рядом со мной, – приказал король.

Она не стала возражать. Ее сердце билось спокойно и мерно. Приказ короля был для нее обычным делом. Хёд почувствовал металлический привкус во рту, словно он облизнул кинжал и поранил себе язык.

Быть может, так оно и было. Теперь язык казался ему раздвоенным.

– Что будет завтра? – спросила Гисла у короля.