– Мы решили, ты мертвый, – сказал один незнакомец.
– Что у него с глазами? – встревоженно спросил другой.
– С глазами у него то же, что и всегда. Это слепой Хёд.
– Что произошло? – прохрипел Хёд.
– Храм… рухнул.
Тогда он вспомнил Дагмара, стоявшего между колоннами храма.
– О нет.
– Да.
– Где Байр из Долфиса? – спросил он, стараясь не разрыдаться.
– Он здесь.
– А принцесса?
– Она тоже жива, слепой лучник.
– А что… с хранителями?
– Все погибли, – со вздохом отвечал незнакомец. – Погребены с северянами.
– И со своими рунами, – печально прибавил второй незнакомец, и Хёд закрыл горевшие огнем веки и снова скользнул в чернильную пропасть.
* * *
Они устроились на ночь на поляне, где умерла Дездемона, прижались друг к другу, словно кролики в норе. Гисла не спала. Она никогда не спала. Вместо сна она пела, одну колыбельную за другой, и молила Одина пощадить его сыновей.
Дочери не решались вернуться на гору и не могли идти в Долфис. Байр оставался на горе. Если он выживет, у Сейлока будет новый король. Если умрет… Сейлоку придет конец. И прятаться в Долфисе будет уже ни к чему.
Гисла пыталась снова отдать Хёду свои глаза, всю ночь обводя руну слепого бога, но зрение оставалось при ней, и в груди разрасталась черная тьма.