ницей, которая требовала деликатности, Ганц плюнул бы на все, и пользовался флаконом с нюхательными солями.

Нельзя.

С другой стороны, если эта гадина причастна, ее всегда можно будет отправить в пыточную. И даже думать об этом весьма приятно. Ганц от всей души улыбнулся и чуть поклонился. Не сильно, все же он — лэйр, но видимо — перед ним дама. Дама оценила вежливость и оскалилась в ответ, живо напоминая о бешеных крысах и лисах.

— Госпожа Эмма.

— Достопочтенный Тримейн, рада вас видеть в моем скромном заведении. Каких девочек вы предпочитаете?

Ганц смерил бандершу убийственным взглядом.

Эта тварь что — решила ему взятку предложить? Или подумала, что он может...

Рвотный рефлекс подавить удалось. Вспышку ненависти — нет. И изжогу она оставила, как память о себе.

— Исключительно разговорчивых, госпожа Эмма.

Намек бандерша поняла быстро. Но кому ж такое понравится?

— К сожалению, достопочтенный Тримейн, девочки в моем заведении не обучены разговаривать.

— Да неужели?

— Клиентам нравятся услужливые девочки, а не болтливые.

Это было логично. И все же...

— Тогда поговорите со мной вы, госпожа Эмма.

— Что вы хотите услышать?

— Правду о девочке, которую вы продали с аукциона. Бандерша развела руками.

— Поверьте, барон, у нас ничего подобного не проводится...

Терпение Ганца и так не отличалось прочностью, а после этих слов лопнуло окончательно. Он наклонился через

стол к бандерше и зашипел так, что позавидовали бы все кобры Барийского Ханганата.