Торговцы претерпят, а военные корабли...–

Тоже перетерпят. С вирманами в Вириоме стараются не связываться.

Не было бы только слишком поздно. Но об этом Бран старался не думать.

Он сунул письмо в карман и спустился к Анжелине.

Супруга сидела в кресле у камина, листая книгу, на плечи наброшена теплая вязаная шаль, огонь просвечивает сквозь золотые локоны, превращая их в теплую медь, рядом, на коврике собирал нечто сложное Иан, Хильда катала кубики с рунами, малыш дремал в кроватке...

Бран остановился на пороге, чувствуя как нечто теплое проникает в его сердце.

Сколько раз он уже видел эту картину? Да какая разница — сколько, все равно каждый раз — как первый и единственный. Каждая такая минута для него драгоценна, каждая секунда, все они хранятся в его памяти. Все, до единой.

Это — его.

Его семья, его сердце, его душа... все сделаю, убью, солгу, украду, сам умру, но им ничего не будет угрожать. Они будут жить, будут счастливы... со мной или без меня, это самое лучшее, что есть у меня в жизни.

Анжелина подняла голову от книги — и заметила мужа. Улыбнулась и встала ему навстречу.

И столько любви светилось в ее глазах, столько счастья...

Стоило уехать с родного острова, лишиться клана, поменять всю свою жизнь, чтобы любимая женщина смотрела на тебя такими глазами. Стоило...

— Бра^ Ты так тихо ходишь...

Бран обнял супругу и несколько секунд стоял, наслаждаясь ее близостью. Анжелина не вырывалась.

Да, придворный этикет ничего подобного не допускал, но на Бирме были свои правила. И.... Альдонай все побери, Анжелина искренне любила мужа. И наслаждалась каждой секундой близости с ним.

Отказываться от счастья ради сомнительных приличий? Когда тебя еще никто и не видит?

Да пропади оно все пропадом!

• Это — их семья, а в своей семье они вольны вести себя так, как захотят. Точка.

— Письмо от Олава пришло.

— У них все в порядке? — Не то, чтобы Анжелина сильно переживала за вирман, этот народ об скалу не расшибешь и в море не утопишь, но там жили и ее фрейлины. И за девушек она волновалась.