Тянулись серые будни, а изменений никаких не было. Каждый новый день начинался с того, что приходила Наталья Сергеевна и говорила, что именно сегодня мои дети умрут. И я ее возненавидела, хотя раньше не умела испытывать такое разрушительное чувство. Нет, она отличный доктор и лучшим специалист, но она была бездушной, рушила всем надежды. А без надежды человек перестает бороться, опускает руки, а я не хотела сдаваться. Каждый вдох приносил мне боль. Словно щепки под ногти заталкивали, те же мучительные ощущения, пробирающие до костей, сносящие разум… Мне хотелось умереть, лишь бы не мучиться, но этого не могла себе позволить… Оставалось только надеяться…

Спустя три недели без действий, наконец-то сдвинулись с мертвой точки. Мама поставила на уши всех знакомых, только поэтому собрали консилиум в роддоме, чтобы решить участь моих детей. Меня вызвали в ординаторскую. На негнущихся ногах я вошла в помещение, где присутствовало двенадцать человек — профессора в различной области медицины. Все разных возрастов, но у всех одинаковый непроницаемый взгляд. Им было все равно на меня, мои проблемы… Это их работа и никто не собирался принимать данную ситуацию близко к сердцу, ведь у каждого своих забот хватало. Я надеялась, что эти люди помогут моим детям, найдут решение… Села на стул, нервно сминая пояс от халата. За три недели я очень сильно изменилась: похудела, стала похожа на высушенную воблу, щеки впали, под глазами образовались темные круги, взгляд был болезненный и как у затравленного животного, волосы начали выпадать и появились седые пряди из-за постоянных переживаний. Внутри меня была звенящая пустота, все, что грело душу — надежда на то, что все наладится.

— Что у нас тут? Ага, трое детей в тяжелом состоянии. Двоим из них необходима операция. Давайте поговорим о том ребенке, у которого порок на сердце. Отвечу сразу, что такая операция огромная нагрузка на организм, а учитывая вес малышки и состояние, шансов практически нет, — сказал пожилой мужчина, листая медицинскую карту. Старался не поднимать на меня взгляд.

— Я думаю, что головной мозг не выдержит наркоз при такой операции и потом возникнут проблемы еще и с неврологией, — заявил молодой мужчина, который, как я поняла, работал анестезиологом.

— В Москве бы такие операции хорошо сделали, но туда ехать далеко. Ваш ребенок просто не перенесет дорогу… А так я готов предоставить специализированную машину, если понадобится, — сказал мужчина с надписью на куртке МЧС.

Я осознала то, что в больнице имелось нужное оборудование, чтобы помочь Даше, но ее состояние здоровья было слишком критичным, поэтому врачи боялись браться за операцию.