Она перехватила Камрана, как только он переступил порог дворца, не пожелав слушать ни слова вразумления. Несмотря на протесты принца, Фирузе настояла, что встреча с королем и чиновниками может подождать, ведь гораздо важнее быть одетым подобающе к приему гостей. К тому же, мать клялась, что примерка займет всего минуту. Одну минуту.

Но прошел почти час.

Камран не исключал того, что швея тыкала в него иголками исключительно в знак протеста. Ведь принц не прислушался к Фирузе и наотрез отказался проследовать с ней в гардеробную. Он оставил ее с туманным обещанием вернуться чуть позже. Врага на поле боя Камран мог бы зарубить мечом, но свою мать в присутствии портнихи в ночь бала…

Он не был вооружен против такого противника, а потому решил просто игнорировать ее.

Три часа принц обсуждал возможные мотивы туланского царя с Хазаном, королем и избранной группой советников, а когда, наконец, вошел в гардеробную, мать швырнула в него лампой.

Камран чудом увернулся от снаряда, который, разбившись об пол, стал причиной небольшого пожара. Принцесса не обратила на это внимания, она с яростным блеском в глазах приблизилась к сыну.

– Осторожно, дорогой, – ласково проворковала она. – Ты упускаешь из виду свою мать ценой больших для себя потерь.

Камран в это время гасил разрастающееся пламя.

– Боюсь, я не понимаю твоих нравоучений, – нахмурившись, заявил он, – ибо не представляю, чего мне стоит избегать родителя, который так часто и с таким удовольствием пытается меня убить.

Фирузе улыбнулась, но в глазах ее вспыхнул гнев.

– Еще два дня назад я сообщила, что хочу поговорить с тобой. Два дня я ждала простого разговора с собственным сыном. Два дня ты пренебрегал мной, хотя нашел время, чтобы провести целое утро со своей дорогой тетей.

Камран сдвинул брови.

– Я не…

– Без сомнения, ты забыл, – перебила его мать. – Уверена, моя просьба вылетела из твоей хорошенькой головки в тот же момент, когда была произнесена. Так быстро ты позабыл обо мне.

Камран ничего не ответил, ибо так и не смог вспомнить о просьбе.

Фирузе подошла ближе.

– Скоро, – прошептала она, – я стану всем, что осталось у тебя в этом дворце. Ты будешь бродить по залам, всеми покинутый, в одиночестве, и тогда ты станешь искать меня. Мать понадобится тебе только тогда, когда все остальное будет утрачено, а я не обещаю, что найти меня будет легко.

Камран почувствовал, как по телу пробежало тревожное ощущение; предчувствие, которому он не мог дать названия.

– О чем ты говоришь?

Но принцесса уже направилась к выходу, не сказав больше ни слова. Камран хотел последовать за ней, но его задержало появление швеи, мадам Незрин, которая вошла в гардеробную сразу после ухода матери.