Камран бросил на министра взгляд.

– Ты прекрасно знаешь, о чем я.

– Точнее, о ком вы? – почти улыбнулся Хазан. – Туланский царь сейчас с послом. Он должен прибыть во дворец в течение часа.

– Господи, но я терпеть его не могу, – простонал Камран, проводя рукой по волосам. – У него такое лицо, которое хочется бить ногами, причем долго.

– Это кажется немного несправедливым. Туланский посол не виноват в том, что служит империи, которую все ненавидят. Сам по себе этот господин достаточно мил.

Камран резко обернулся к министру.

– Очевидно, что я говорю о царе.

Хазан нахмурился.

– О царе? Сайрусе, вы имеете в виду? Я не знал, что вы встречались с ним раньше.

– Нет. Я еще не имел подобного удовольствия. Но заранее предполагаю, что у него лицо, которое хочется бить ногами, и долго.

Хмурый взгляд Хазана рассеялся; он сдержал улыбку.

– Надеюсь, вы его не недооцениваете?

– Не недооцениваю? Он убил собственного отца, украл кровавую корону у законного короля и теперь смеет показывать здесь свое бесстыдное лицо? Нет, я не недооцениваю его. Я считаю его безумцем. Хотя, должен сказать, я опасаюсь, что наши должностные лица неверно оценивают его себе во вред. Они не принимают его всерьез по тем же бессмысленным причинам, по которым недооценивают и меня.

– Вы имеете в виду отсутствие опыта?

Камран снова отвернулся.

– Я имел в виду мой возраст, жалкий ты мерзавец.

– Вас так легко спровоцировать. – Хазан подавил смех. – Вы сегодня в плохом настроении, Ваше Высочество.

– Ты мог бы оказать всем нам услугу, Хазан, и начать контролировать свои ожидания относительно моих настроений. Я всегда такой. Между гневом и раздражением и обитает моя очаровательная личность. Она не меняется. Можешь быть благодарен, что я последователен, по крайней мере, в хамстве.

Улыбка Хазана стала только шире.

– Странные заявления от меланхоличного принца Сетара.