– А если и так?! Может, это единственное оставшееся мне право – ревновать к другим собственных детей! – тут голос изменил ей, она уронила голову на вытянутые ладони. – Нет, не детей. Сына. Арген отнял его у меня, едва он родился. Ложная весть о его смерти заставила проститься с ним ещё раз. Когда он вернулся, это был чужой мне человек. Чужой, понимаете?! – голос её сорвался на крик, но ни Соркен, ни Гэсса не останавливали её, чувствуя, что ей необходимо выговориться. – Он принадлежит кому угодно – Саору, Хранителю, только не мне! И я не могу его любить! Нельзя любить того, кого ты предал! Я не заступилась за него перед Аргеном, рассудив, что будет даже лучше, если он вырастет подальше от отцовского гнева. Я смирилась с его смертью, в то время как другая мать стала бы искать его след, пока не нашла бы! Когда он заявил свои права на трон, я не пыталась защитить его от Лекста. Я сомневалась, мой ли это сын вообще! Разве не справедливо было, когда на коронации он отстранённо обратился ко мне – Зэльтэн?! Ты, – взглянула она на Гэссу, – боролась бы за него до конца. По твоему лицу угадывалось, что, если Лекст начнёт побеждать, ты нарушишь Закон и встрянешь в Поединок. Тебе не нужны были доказательства: ты поверила ему сразу, а я… я!.. не смогла! Что я должна была сказать после этого? О Джэд, король Саора, величайший маг нашего мира, прости, что я не признала тебя? Чтобы он не просто был равнодушен, но и презирал?!

– Почему ты усомнилась, Зэльтэн? – спросила Гэсса.

– У новорождённого Джэда черты лица напоминали отцовские, – тихо ответила та, – а глаза были карие, без малейшего признака синевы, которая так отличает его от всех в Саоре. Я знаю, как быстро меняются дети… Но чтоб так измениться?!

– Ты могла бы спросить Хранителя.

– Мне не пришлось спрашивать. Он сам сказал мне на следующий день после Поединка: это твой сын! – Она запнулась. – После! Когда я уже отказалась от него. Джэд – сын Саора, а не Аргена или мой.

– Но всё же ты ревнуешь.

Зэльтэн помолчала и вдруг вскинула горящие в мольбе глаза:

– Как вы можете быть рядом с преемником Создателя – и не бояться?! Он Хранитель, видит прошлое и будущее, читает мысли, он, возможно, бессмертен! И всё же ты, мама, Эльгер, Дэр относитесь к нему как к сыну, внуку, мужу, брату – как к равному! В вас нет страха, разве что за него самого, хоть это и смешно! Почему вы способны на это, а я могу лишь завидовать вам?!

– Я не могу ответить тебе за всех, я скажу за себя.

Гэсса оглянулась на Соркен и, поймав её одобрительный взгляд, продолжила: