Какая совершенная, законченная, удивительная красота. Не отвести взгляда. Хочется… коснуться?! Дотронуться, погладить…

А ещё я с ужасом понимаю, что моё собственное тело не остаётся к этой красоте равнодушным, воспринимая его словно девушку, которую я… нет! Это слово я даже в мыслях не посмею произнести!

Только это правда.

Покраснев, я отворачиваюсь.

– Дэрэк, с тобой всё в порядке? Ты так смотришь…

– Да…

Это видение долго преследовало меня – тёмно-бурая трава, моя рубашка в пятнах крови, и бронза обнажённого прекрасного тела…

***

Взгляд Дэрэка затуманивается, становится отстранённым, далёким. Вспоминает Нергал? Не иначе…

Странно, что мы не стали близки уже там. И обидно. Ведь его потянуло ко мне, трудно было не заметить… мы парни, не скроешь! И если бы он чуть-чуть дал мне прийти в себя после ран, увидел бы не менее страстный ответ. Но тогда он смущённо отвернулся. А я его неправильно понял. Короче – да здравствует глупость!

«Эй, глупый принц. Я к Арвину».

Ещё разочек чмокнуть девочек, и…

Самое подходящее Саору слову – внезапно. Без предупреждения. Вдруг. Сразу.

Я миллион раз пытался объяснить Дэрэку, как это происходит. Смещение потоков. Всплеск нарушенного равновесия. Напряжение узлов и рвущиеся нити.

И вместо важной беседы с Наблюдателем Нергала ты кидаешься в Иринею.

Для разнообразия эта буря не была вызвана очередным недотёпой. Она возникла сама, как следствие какого-то внутреннего магического сбоя. А потому стала на порядок сильнее и опаснее. Иринея, вообще, неспокойная долина, относительно безлюдная, хоть и очень красивая – со своими пологими холмами и множеством крохотных озёр. Но жить здесь, если ты не маг высшего уровня, невозможно.

Ураганный ветер тут же радостно вцепляется в мантию, про которую я в спешке забыл. Пришлось и её, и корону отправлять в Орж. Буря награждает мою забывчивость порывом посильнее, швырнув в меня вырванной с корнем травой пополам с землёй и небольшой человеческой фигуркой – судя по платью, женской. Женщину я ловлю, от остального прячусь за Барьером. Времени рассматривать, кем одарила меня стихия, нет. Обиженный негостеприимным приёмом, я развеиваю нахалку в секунду и лишь затем поворачиваюсь к спасённой спросить, не пострадала ли она.

Слова застревают на полпути.