Опираясь на руку Арена, я следую за распорядителями. Рядом с нами степенно вышагивают император и Ланабет. Пушиночка семенит следом. И уже за ней почетным эскортом следуют гвардейцы.

Внутри арочного коридора амфитеатра светло от укрепляющих стены заклинаний. Каменные ступени и ярусы с сидениями озарены магическими светильниками огненного цвета. Нас ведут на самый верх, под дрожащий на ветру шелковый навес. Здесь жарко и пахнет раскаленным камнем.

Вот только я едва замечаю и алое полотно, и два золотых сидения для Ланабет и императора под ним, и Дариона, и заполненные источающими магию зрителями нижние ряды — взгляд сразу приковывает пылающая на дне амфитеатра магия.

Чтобы рассмотреть подробности, приходится на время заглушить зрение Видящей.

На дне бурлит лава. Из нее же сотканы, перетекают прямо на глазах, прутья сферической клетки, внутри которой сидит огромный дракон, и на его алой бронированной шкуре темнеют подпалины. Сферическая клетка расположена с одной стороны, а с другой из алой раскаленной жижи поднята каменная площадка с пустующим каменным троном и дугой скамьи, на которой сейчас сидят несколько разодетых в шелка

драконов. Перед ними часть площадки выделена огненно горящим кругом, и к нему с двух сторон от зрительских мест ведут висящие над лавой мостики.

— В круге дают показания свидетели, — поясняет Арен. — На скамье — младшие судьи, трон для главы рода.

Распорядители несут дополнительные кресла для нас с Ареном, Дарион рассказывает, что на утренней части заседания Шарон Фламир сидел, как на иголках, но я этого почти не замечаю, все мое внимание приковывает заключенный в лавовую клетку ректор Дегон.

Он огненный дракон и в некоторой степени устойчив к пламени, но слишком опаленными выглядят его лапы и хвост, слишком он изможден. Даже в плену Дегон пытается смотреть на всех свысока, но взгляд у него мутный. На лбу — черное пятно, оставшееся от глаза Бездны. Моргнув, возвращаю зрение Видящей, всматриваюсь в алые потоки магии там, внизу.

Ректор не просто в клетке сидит. Невидимые для остальных алые потоки магии связывают его, пронизывают крылья, тело, опутывают вытянутую морду, плотно сжимают челюсти, пронизывают даже голову.

— Ректор Дегон что-нибудь говорил? Давал показания? — спрашиваю я неожиданно сиплым голосом.

— Преступник предпочитает гордо молчать, — отзывается главный распорядитель. — Многоуважаемая денея Валерия, прошу, садитесь. Возможно, вы желаете чего-нибудь? Только скажите, и мы немедленно исполним любое ваше пожелание.

Не думаю, что они исполнят мою просьбу освободить Дегона от магических пут, я уже собираюсь мысленно сказать Арену, что вижу, хотя, возможно, такое опутывание обычные меры для арестованных сильных драконов, когда раздается мощный звук гонга, вспоровший шипящий голосами зрителей и раскаленным камнем воздух.