Обвинителем выступает Элоранарр. Он всегда казался мне немного разгильдяем, но сейчас он сама собранность, размеренность и непогрешимость: серьезное лицо, твердый ровный голос, факты обвинения зачитывает на память, вопросы свидетелям задает четко и по существу. Я все жду шуточки, ехидного замечания — но нет, это будто не Элоранарр, а... Риэль. Да, в этот момент он чем-то похож на нее, и если бы она не стояла здесь же в зале, с привычным каменным выражением лица поглядывая в бумаги и что-то записывая, я бы решила, что он ее выпихнул отдуваться вместо себя.

Защитник — ректор Дегон. Но это скорее формальность: слишком уж тверды улики. Хотя порой Дегон задает свидетелям уточняющие вопросы, по которым я предполагаю, что он хочет показать невменяемость Тавегрина. Но если тот и был безумен, он хорошо это скрывал до последнего.

А свидетелей много: некий некромант магистр Лаэр Мианор, прежний владелец некромантского лука, купивший его по бросовой цене на аукционе, и капитан Барагун, этот лук конфисковавший и передавший в цитадель Фламиров. Среди слуг нашелся тот, кто видел, как Тавегрин и Шарон рассматривали улов этих артефактов, и мне, в отличие от большинства наблюдающих за процессом, понятно, что стояло за раздраженным заключением Шарона: «Опять пусто, только хлам, хлам, хлам!» — они-то искали свой боевой артефакт.

Выступает свидетелем капитан стражников Старой столицы, к которому Тавегрин обратился с приказом найти среди офицеров ИСБ имеющего такие финансовые или иные проблемы, чтобы за помощь согласился на очень рискованное дело. Тот нашел старшего лейтенанта Вейвера, остро нуждавшегося в деньгах на подарки капризной и взбалмошной любовнице, и устроил его встречу с Тавегрином Фламиром, после которой Тавегрин велел заплатить Вейверу золотом. Следом за капитаном свидетельствует любовница, подтвердившая, что у Вейвера внезапно появились деньги, а потом и мама Вейвера, который сказал ей, что теперь у нее и его младшей сестры все будет хорошо, потому что он добыл много денег. Перед уходом на задание в Академию Вейвер намекнул маме, что его задача — освободить наследника престола от нежелательной связи.

Несколько аристократов подтверждают, что Шарон уверял, будто я с Ареном ненадолго, и скоро место для его Изольды освободится. Жэнаран Кофран, а затем и найденные по его показаниям остатки заговорщиков из младших ветвей Фламиров и других семей признаются, что сначала Шарон собирался избавиться от меня в надежде пристроить Изольду императрицей или хотя бы любовницей — ведь третий отбор Арена состоялся, и он остался бы наследником престола даже в случае моей смерти (как Арена такие разговоры бесят — словами не описать, просто чудо, что наша ложа не загорается).