Когда он просовывает палец и загибает его, коснувшись нужной точки, у меня искры из глаз сыплются.

– Слейд!

– Ну же, детка, – вкрадчивым, порочным тоном шепчет Слейд. – Хочу, чтобы ты кончила, пока я ласкаю языком твой клитор и касаюсь пальцем твоего сладкого лона.

– О богиня… – издаю я стон, чувствуя себя пузырьком, который вот-вот лопнет.

Слейд вводит в меня палец, будто исполняя прелюдию к тому, что скоро произойдет, и еще раз проводит языком по клитору, а я погружаюсь в блаженство.

Я кричу, даже не осознавая, что говорю или какие звуки издаю. Я слишком увязла в шквале охватившего меня экстаза, который ворочает и утягивает глубже в круговорот удовольствия.

Я еще на волне его невидимой бури, как вдруг чувствую, что Слейд встает на колени и на дюйм входит в меня.

Я распахиваю глаза и, прикусив губу, смотрю вниз.

– Еще, – выдыхаю я, нуждаясь в этой связи с ним. Я жажду доставить ему удовольствие, какое он только что доставил мне.

Его губы подергиваются, а черные глаза вспыхивают.

– Не жадничай, Золотая пташка. Просто прими, что я тебе даю.

Живот наполняется теплом, и я возмущенно приподнимаю бровь.

– Тогда дай мне больше, – парирую я.

Расплывшись в ухмылке, Слейд наклоняется и прикусывает мои губы.

– Ты всегда такая нетерпеливая.

Обхватив ногами его задницу, я пытаюсь притянуть Слейда к себе, но он только хихикает и качает головой, а потом выходит из меня и снова погружается неглубоким толчком.

– Я должен заставлять тебя извиваться и умолять часами.

Я с ужасом смотрю на него.

– Нет, ты совершенно точно не должен этого делать.

От брошенной им сексуальной улыбки я бы наверняка растаяла, если бы не изнывала сейчас от нетерпения. Слейд выходит и снова толкается, только теперь входит на дюйм глубже.