— Мою свадьбу? — уточнила Идель, сразу заставляя отца вывернуть на скользкую тему, чтобы он не смел откладывать этот разговор. Они должны были прояснить все сразу, в открытую, здесь и сейчас.

Теоданис коротко и криво усмехнулся: оценил, что она предпочла не прятаться. Затем кашлянул и произнес совершенно спокойно:

— Ваша свадьба, миледи — ваше семейное дело. Если ее последствия доставляют вам некоторые осложнения, решите их, как сочтете нужным. У меня новости из столицы…

Поднялся легкий теплый ветер. Идель дрогнула плечами: это чушь, что она не плачет. Еще как. Просто руки, что могли ее успокоить, были всего одни. Просто грудь, на которой могли высохнуть ее слезы, была только одна. И сердце, к которому наконец-то, ожив, потянулось ее собственное, билось лишь у одного человека.

Он был ее оберегом. Ее домом. Ее судьбой.

Он был тем, кто любил в ней женщину, и тем, рядом с кем она могла позволить себе не быть молотом.

Тем более — наковальней, которой с его уходом она стала снова.

Стылая и пустая, бесполезная без молота, что лупит по ней до стона. Испещренная шрамами от ударов достаточно, чтобы выбрать отныне навсегда остаться стылой и пустой.

Идель закусила губу, чувствуя, как огнем раздирает горло. Руки сдавили собственные плечи до боли, которая никак не возвращала к реальности и не перетягивала внимание женщины на себя. Она… она не могла себе помочь. Никто не мог!

Идель хотелось драть на себе волосы. Сбросить со стены Рейберта и Ульдреда. Убить отца. И еще Эмриса, потому что это он виноват! Почему он не умер вместо Нолана, Создатель?! И Аерона до кучи тоже надо убить! Потому что это была его дурацкая, бессмысленная затея! Его! Если бы он не влез, Эмрис был бы мертв, — жаль, но и черт с ним! — а Нолан… Нолан…

«Я говорил тебе сегодня, как люблю тебя?» — шепнуло что-то глубоко внутри сердца.

Нолан всегда знал, как утешить ее. Он знал слова, которых она ждала, находил нужные фразы.

«Так говорил или нет?»

Идель едва приметно затрясла головой: «Нет же, нет! Ты сегодня ничего не сказал мне! Ни сегодня, ни вчера!»

«Точно? Или ты просто опять невнимательно слушала?»

«Не говорил, нет! Ты не говорил!»

«Опять заслушалась своих управляющих, пока я признавался тебе в любви, да?»

— Ты так давно не говорил мне этого! — Крикнула она в воздух, широко открыв глаза и заставив вздрогнуть стражу.

Рейберт тут же подался вперед и с большим опасением дотронулся до женского плеча со спины.

— Нолан! — Идель развернулась рывком. Взгляд мазнул по светлым волосам, светлым бровям, знакомому носу. Кожа немного темнее обычного, но, должно быть, загорел пока добирался из Редвуда. Вон какое нещадное пекло! — Нолан! — Лицо Идель внезапно осветилось бесконечным счастьем, от радости заблестели глаза. Она попыталась напомнить себе сдерживать эмоции, но тут же отмахнулась. Плевать, это же Нолан! Он видел все! Он…