– Обратно до трассы – двадцать кэмэ,– Чижов вздохнул.– С прицепом на тросу мы до того места, где он выйти может, три часа будем пилить. А он пять километров пройдет за час с половиной. И уедет на чём-нибудь. Но мы до утра его ждать будем. Так, что ли, ты хочешь?

– Я тогда сам пойду по следам, – сказал Востриков и забрал у шофёра монтировку.

– Ну, знали бы мы, что ты холуй и подхалим директорский – понятно бы было. Догоняй, веди под ручку, зарабатывай ласку и заветное место в иконостасе начальственном, – Чижов приволок острую штыковую лопату с длинным черенком, лежащую за кабиной, и отдал Вострикову. – Но ты настоящий мужик. Самостоятельный. Ни милости к себе не выпрашиваешь, ни в любимчики председательские не лезешь. И, честно говоря, ты ему как мастер куда больше нужен, чем он тебе. Короче, сроду ты перед ним не стелился. А чего сейчас лезешь? Ты кто? Илья Муромец? Старик Хоттабыч?

– Ты, Лёха, умом и душой крепок. Да, – согласился Варфоломеев. – Но физических силёнок не дал Бог. Ну, сам же знаешь! Чем ты Василюку поможешь, если даже он в степи свалится вдруг и замерзать начнёт? Ты его вытащишь на трассу? Эти сто десять килограммов плюс тулуп и все толстые шмотки на туловище.

– Тогда вы идите. Оба, – усмехнулся Востриков. – Пойдёте? Я тут посторожу машины.

– Да пошел он, Василюк этот, – Чижов закурил и метнул горящую спичку за дорогу. Она кувыркалась и фрагментами высвечивала начало рыхлого степного беспросвета. – Бык племенной. Сам дойдёт. Не в первый раз пошел.

– Ну вот, – сказал Востриков спокойно. – Получается, что если не я, то больше и некому. Пошел я. Куда он двинул?

– Вон первые следы, – Варфоломеев ткнул пальцем в обочину и засмеялся. – Иди, раз припёрло. Может, догонишь. Сам только не сгинь там. До трассы по такому снегу с силой надо пробиваться. Хватит тебе сил-то?

Ничего не ответил Востриков. Взял лопату для опоры, монтировку сунул под пальто на грудь, ничего больше не сказал, сделал пять шагов и исчез.

– Герой хренов! – беззлобно крикнул в степь Чижов. – Замёрзнешь – нам такого зоотехника больше сам Господь не найдёт. Дурень, блин!

Минут через сорок он дотянул «волгу» до конторского гаража и они вдвоём руками затолкали машину в тепло.

– Гля, Васёк! – Варфоломеев показал пальцем на окно председателя. – Свет горит. Там Василюк. Селектор скоро кончится. Зайдём к нему? Это он точно по времени к рейсовому автобусу вышел.

– Я не пойду, – Чижов постучал валенком по колесу самосвала. – Хоккей через пятнадцать минут. Сам иди. Расскажи про Вострикова. Он-то и вылезет из степи, так неизвестно на чём уедет. Автобус последний был. А попутки – это лотерея. Может Лёха и не выиграть ни черта. На ночь в город кто поедет? Шансов почти никаких.