– Тётенька, ей богу! Мы тут живём. Пустите нас. А я Вам дам аж целый рубль!

Под хохот всей бригады художественной самодеятельности, торчащей в окнах, тётка открыла дверь, ругаясь, естественно.

– С виду не шантрапа, а сказать толком не могут ни черта!

Но рубль взяла.

И вот лет до тридцати Лёхиных кличка «тётенька» прилипла к нему. А потом незаметно отвалилась.

У брата Чижовского засиделись. Чай пили, болтали. Брат про политику много говорил непонятного и странного, поэтому Востриков вышел как бы в туалет, а сам накинул пальто и сбегал в магазин. Недалеко он оказался. Купил бутылку хорошего коньяка. Расплатиться с Чижовым по-человечески.

А потом темнеть стало.

– Холодильник не успеем забрать. Закроют быткомбинат, – постучал Лёха пальцем по часам на руке.

Поехали к мастеру.

– Гля! – сказал специалист по ремонту. – Гудит тихо. Как пчела. А внутри – крайний север. Сунешь нос – всё! Беги к хирургу отрезать ледышку. Короче, оденься теплее и можешь лезть внутрь. Побываешь в Антарктиде. В самой холодной точке мира. И всего за семь рублей да шестьдесят копеек.

Расплатились. Работяги комбинатовские аккуратно уложили «Саратов-2» в кузов на подстилку, верёвками прижали к борту и Чижов с Востриковым поехали домой.

– Трам – па- пам – па- ля-ля – трам- пара- па -пам! – весело пел Чижов. А Лёха насвистывал, стараясь угадать все изгибы чем-то знакомой мелодии. Снег на сегодня свалился весь. Полная порция для нормального декабрьского степного края выпала. Луна имела несколько выходных ночей и рога не высовывала даже крохотного, но свежий снег под фарами светился фантастическими переливами розового, лимонного и фиолетового.

– А ни хрена так! – сказал Чижов. – Быстро сварганили все…

И осёкся. Километрах в пятнадцати от колхоза на обочине снежной автомобильной тропинки стояла, накренившись на правый борт, председательская «волга».

– Точно, это телега Василюка, – напряженно сказал Чижов. – Чего это они?

Остановились. В кабине «волги» дремал шофёр Варфоломеев. Поднял воротник, уши у шапки опустил, варежки нацепил шерстяные и держал руки на руле.

– Чего? – крикнул Востриков.

– Сучий карбюратор! – нервно оповестил выдавивший себя, укутанного, из кабины Варфоломеев. – Час с ним возился и ни хрена. Кранты ему. Давно Василюку говорил, что поменять надо. Копейки стоит. Так для своей же машины зажлобился шеф. Не дал. Ездим же пока, говорит. Вот приехали, мать его!

– Ну, если уж ты не смог выправить. То мне и соваться не след, – поцокал языком Чижов. – Цепляем трос и мало-помалу дотелепаемся. А?

– Ну, – уверенно подтвердил шофер. – В гараже я разберусь. А в темноте, гадство, не улавливаю, где блыснул карбюратор. Может, на впрыске подвод перемёрз. Давай, крепи трос. У меня новый. Держи.