Я использовал свою руку во сне, чтобы стереть слюну с визора шлема. Мои губы во сне хмуро поджались.

Они меня ненавидели. Они все меня ненавидели.

Когда тебя ненавидят, это выматывает.

Я любого из них мог вырубить, послав один сигнал из своей гарнитуры в их ошейники. Ребёнок мог бы валяться на земле, орать в агонии… а потом выблевать свои внутренности и утратить контроль над кишечником.

И чего ради? Он правда думал, что я не слышал это дерьмо тысячи раз до него?

За ребёнком стояло лицо и тело, которое я узнавал.

Крикев. Я знал, что после моего ухода он будет насиловать мальчика.

Он хотел, чтобы я вырубил ребёнка. Он держал свой член в руке и ждал.

Мир не изменится.

Что бы мы ни делали, он не изменится.

Возможно, это естественный отбор, как и утверждали червяки — прополка расы от тех, кто слишком туп, чтобы выучить бл*дские правила. Тупые или умнели, или погибали, оказываясь жертвенными овцами на алтаре, чтобы остальные научились на их примере.

Они служили обучающими инструментами.

Они выполняли роль катарсиса для людей и видящих.

Подумав об этом, я ощутил прилив тошноты разделения.

Я не хотел быть один.

Никто из видящих не хотел быть один.

Но я не знал иного.

Мои родители… далёкое воспоминание.

У меня были любовники, друзья.