— Живи своей жизнью, — говорит она. — Ты всегда можешь помолиться мне, я тебя услышу.

Я благодарю её, и Жива кивает в ответ. Разворачивается и уходит, направляясь к костомахам. Они расступаются перед ней, Жива оказывается рядом с Дивией, трогает её за плечо и обе женщины исчезают во вспышке. Теперь я вижу перистого большого грифона, который поднятой когтистой лапой держит богиню луны и взлетает в воздух. От земли резко отрываются костомахи и двигаются за ними вслед. Видимо, Жива хотела самолично доставить виновницу в пекло, удостоверившись, что она доберётся до пункта назначения, не попытавшись сбежать. Хотя у Дивии и не было на это сил, а потому — и малейшей возможности.

Когда они скрываются за облаками, теряясь среди буйства рассветных красок, я выдыхаю.

Значит, теперь мне больше не нужно будет читать заклинание. Дивия будет в аду, и Константин, новый правитель тюрьмы в пекле, проследит за тем, чтобы она была ограничена. У меня ещё оставались вопросы по поводу того, что же станет с обернувшимися в людей волколаками. Ответят ли они за то, что сотворили с явью, с моим городом, с небом, с невинными людьми, покалечив их души ужасом, болью и страхами. Смогут ли драконы отловить их всех и уничтожить или некоторые из них всё же ускользнут, как и в прошлый раз, спрятавшись в яви на долгие годы, изыскивая возможность снова воспрянуть духом и вернуть утраченный облик и силу. Но я понимала, что так или иначе, они уже наказаны. Заперты в своих телах, обессиленные. Надеюсь, навечно. Ведь Дивия или навечно останется в пекле, либо покинет его, но изменится, и вряд ли Константин её отпустит, пока не будет уверен, что она уже собственной силой будет ограничивать их. И магия луны никогда больше не позволит им обратиться.

Ян возвращается ко мне. Нас окружает множество драконов, в звериных формах и человеческих, рассвет ещё не до конца сменился безмятежным утром, но его огни уже приняли более мягкие, пастельные оттенки розового, рассеивая яркий пурпурно-фиолетовый цвет. Рассвет был встречен. Столбы дыма на противоположном берегу реки, в стороне парка и города растворялись в свежем осеннем воздухе. Некоторые драконы постепенно начинали улетать.

Я замечаю, что уже какое-то время трясусь от холода — последний раз в яви я была в конце лета, теперь же наступила первая осенняя прохлада. На мне было плотное платье, но влажное от воды озера, в котором меня умывал Ян, смывая с меня грязь, после того, как на ферме я собственными руками раскапывала могилу.

Теперь меня немного знобит. Цмок это замечает и подступает ближе. Я поднимаю глаза и долго смотрю на него. От него исходит знакомое, привычное, ставшее за многие годы родным тепло, но в то же время он стоит передо мной такой чужой, такой неведомый, в окружении своей семьи и своих сородичей. Нас многое сближает и многое разделяет. Мы рождены в разных мирах, наши души разительно отличаются. Мы стоим близко друг к другу, но почему-то мне вдруг представляется истинная величина расстояния, которое может разделить нас, или уже разделяет.