Он переводит взгляд на сестру. Пробегается им так же по лицам Александры, Алексея и Гая, ждущего вдалеке. А затем снова приковывает его ко мне. Его радужки больше не пылают сверхъестественным светом. Они безмятежны. Но вместе с тем он вдруг начинает смотреть на меня очень задумчиво и непонимающе, даже удивлённо. Не так, если бы я сказала какую-нибудь глупость, а если бы вероломно опровергла одну из непреложных истин. Или неожиданно стала изъясняться на другом, незнакомом ни ему, ни мне самой ранее языке. Его брови поднимаются вверх.

— Но ты тоже моя семья, — произнёс он так, словно это было само собой разумеющимся. Словно было понятным всем вокруг, кроме меня, а я не знала этих банальных основ. И внезапно выражение его лица оттенило лёгкое возмущение, словно я его оскорбила, а голос наполнился цмоковской строгостью: — Ты серьёзно думаешь, что теперь я собираюсь оставить тебя?

Мне стало не просто не по себе, меня пронзила неловкость, и в какой-то степени стыд. В первую очередь от его тона.

— Но все эти драконы… — не успокаиваюсь я, машинально начиная просто оправдываться. Хотя в моих словах и был смысл.

Вероятно, и он понимал, о чём я говорю. Чернобога больше не было. Константин правил вместо него в самой большой тюрьме во вселенной, возложив его функции там на себя. Он правил костомахами, своей личной армией, правил теперь туросиками — охраной тюрьмы. Но вот подданные… Драконы. Кланы. Семьи. Не Константин был их предводителем. Ими командовал Ян. Он отдавал им указания, его они уважали. Он был наследником полномочий Смога, старшим сыном, которому переходила его власть. Он уже руководил ими в битвах в прошлом, командовал и теперь. И сейчас они все тоже пошли за ним. Они нуждались в нём.

Замечая мой растерянный виноватый вид, он смягчается. Он действительно прилагает усилия, потому что моя фраза задела его сильнее, чем я думала.

— Рассчитывала избавиться от меня? — вопрошает он. На его лице нет улыбки, но так он пытается вызвать мою.

Однако, у меня получается лишь молча мотать головой из стороны в сторону.

И он, наконец, сдаётся — подходит вплотную, кладёт руки на мои плечи и говорит со мной спокойным, размеренным голосом.

— Ава, какой бы ни была твоя жизнь, где бы и с кем ты не решила её провести, я хотел бы быть рядом, пока это будет возможным. Пока ты будешь не против. — Он чуть наклоняется, чтобы заглянуть мне в глаза. — Ты же не против?

Мне не нужно думать над ответом. Я не хочу, чтобы он уходил. И говорю ему об этом. Но кое-что всё же меня тревожит. Точнее, кое-кто. Снова поворачиваюсь к его семье, к братьям и сёстрам. Они собираются улетать, но всё ещё ждут.