Залепив ему рот поцелуем, Тео расстегнула пару чертовых пуговиц. А остальные оторвала — потому что ну нет никакой возможности возиться с этой пакостной мелкой дрянью. По тонким подштанникам уже расплывалось влажное пятно смазки. Выцеловывая напряженную шею, Тео потянулась рукой к тому, что пряталось под тканью. Стоило ей коснуться члена, Том коротко вскрикнул, судорожно вздернув бедра.

— Пречистый огонь! Тео!

— Ну что ты, Томми. Я не пречистый огонь. Я всего лишь его заместитель.

Нащупав пальцами завязку, Тео дернула за шнурок и потянула подштанники вниз. Том с готовностью приподнялся на лопатках, брыкнул ногами, отшвыривая в сторону спутавшуюся узлом тряпку. Глаза у него были бессмысленные, как у наркомана, расширившейся зрачок затопил радужку чернотой, оставив только ярко-синюю кайму по краю.

— Тео…

Склонившись над ним, Тео скользнула языком в приоткрытые губы, ритмично толкаясь, — и с той же скоростью двинула кулаком по члену. Было в этом что-то болезненно-возбуждающее — оставаясь одетой, ласкать Тома, заставляя его хрипло вскрикивать, вздрагивать и комкать в кулаках покрывало, до треска натягивая ткань.

Еще несколько движений рукой, все более сильных, все более уверенных, — и Том, беспомощно охнув, кончил, забрызгав спермой живот.

— Я… Тео… Пречистый огонь, прости, я все испортил, — тут же взвился он, как только смог двигаться и дышать.

— Заткнись, — толкнув Тома в грудь, Тео вернула его на кровать. — Заткнись и прекрати извиняться. Все идет так, как должно идти.

— Но я же… Но ты…

— И ты, и я, и мы вместе. Сейчас ты спустил лишний пар. А теперь у нас целая ночь впереди, — хищно улыбнувшись, Тео наклонилась и укусила Тома за ухом.

— Ай!

— Не ай. А помоги мне расстегнуть это кретинское платье. Людей, которые пришивают на лиф миллион крошечных пуговиц, нужно расстреливать у стены.

Когда Тео стянула нижнюю рубашку, глаза у Томми остекленели. Медленно, словно в трансе, он потянулся к груди, провел пальцами по нежной белой коже.

— Я… Поцелую. Можно?

— Можно все, что захочешь, — взяв Томми за руку, Тео положила его ладонь себе на грудь и сжала пальцы. — Все, что захочешь. Где захочешь. И как захочешь.

Все так же медленно, завороженно, Том наклонился и коснулся губами кожи. Мягко поцеловал, словно пробуя на вкус, лизнул, снова поцеловал. Поглядел неуверенно — и сжал губами сосок.

— О-ох, — выгнулась Тео. — Томми!