– Никогда не думал, что скажу это, но билет Эмми к выживанию заключается в том, чтобы быть послушной «Девушкой Круга». Если она вернется в Лондон, ты действительно думаешь, что они не решатся устранить и ее?

Найя подняла взгляд от череды уведомлений, в основном пропущенных звонков от родителей.

– Считаешь, ей уже ввели взрывчатку?

Я пожал плечами.

– Возможно. Но если еще нет, то, скорее всего, исправят это в ту же секунду, когда заберут Эмми из аэропорта.

Рука Найи с телефоном опустилась к бедру, которое казалось тревожно хрупким после трехдневной комы, даже несмотря на наличие мышц. Я оглядел комнату в поисках еды и нашел пакет с чипсами на журнальном столике. Открыл его и протянул ей.

Найя поблагодарила меня и проглотила несколько штук, морщась после каждого кусочка. Я схватил стакан с водой и сунул ей в руки. Она выпила. Когда допила, я отнес стакан в ванную, чтобы снова наполнить его.

За звуком льющейся воды услышал ее слова:

– Мне не стоило просить тебя вернуть ее домой.

Я выключил воду и застал Найю в дверях ванной. Теперь, когда начался процесс заживления, она восстанавливалась с молниеносной скоростью.

– Не надо.

– Что не надо? – Она чуть запрокинула голову, когда я подошел ближе.

– Винить себя. – Подобно мне.

Она сжала пачку чипсов.

– Как мне не винить себя в произошедшем? Робби не стал бы преследовать Грейсона, если бы Эмми…

– Грей мертв, потому что я втянул его. Он мертв, по той причине, что я бросил его на произвол судьбы в ту минуту, когда Эмми вернулась домой. Хочешь кого-то винить, Найя? Вини меня. Вини того, кто придумал этот дрянной план. Кто не продумал до конца все детали.

Признать вину – свои недостатки – вслух все равно что забить гвоздь в штукатурку, а затем расколоть стену вокруг нее. Мой послужной список хранителя был безупречен, до текущего момента.