– Да. И сейчас самое время, верно? Я же не могу потерять ни одного перышка за вымогательство информации.

– И ты утверждал, что она милая? – Тобиас притворно вздрогнул. – Да она безжалостна.

– Влияние Селесты.

Ama гордо улыбнулась, затем протянула руку за спину отца, и Тобиас отбил ей пять.

Адам сжал мои пальцы.

– Насколько же вы древние, ребята? – спросил он, предав голосу скучающий тон.

– Насколько молодые, – подмигнув и мягко улыбнувшись, поправил сына Габриэль.

Адам покачал головой, но улыбнулся в ответ. Мне захотелось спрятать эту улыбку в бутылку и выливать ее на него всякий раз, когда гнев одерживал над Адамом верх.

Apa откинулся на спинку и скрестил руки, но вместо того, чтобы выглядеть напряженным, он наконец-то казался спокойным.

– Вот что, Nayaleh, когда ты заработаешь пятьсот перьев, я сам вам расскажу.

– Сто.

– Четыреста.

– Сто.

– Триста.

– Двести, и это мое последнее предложение. – Я протянула свободную руку. – Договорились?

Apa прищурился, глядя на мою ладонь, и, хотя он оттягивал момент, все же наклонился и пожал ее.