Она кричала, пока её голос не затих, кричала до тех пор, пока из её израненного горла не вырвалось ничего, кроме бледной имитации кваканья.

— Помогите!

Но никто не помог. Никто не пришел.

Она прижалась лбом к двери, истерические слёзы текли по её щекам, капая на юбки, и она рыдала в неподвижное дерево, которое раньше заставляло её чувствовать себя такой сильной. Теперь это лишь говорило ей о её слабости. Теперь это поймало её в ловушку.

Кто-то запер её внутри.

— Мама! Папа!

Ничего.

— Каллиас! Джерихо!

Ничего.

Ничего.