Он сильнее вонзил лопату в кучу земли, не обращая внимания на боль в мышцах. Опускать гроб было достаточно тяжело.

— Да.

Он побежал обратно в пылающий замок, пятнадцатилетний и глупый, и почти добрался до бального зала. Но что-то пошло не так, и каким-то образом охранники, которые последовали за ним, нашли его… но не Солейл.

Эли пожал плечами.

— В гарнизоне преобладает теория. Люди думают, что она винит тебя, потому что ты не смог вытащить Солейл.

Слова отозвались мягким, слишком мягким эхом в самой его сердцевине. Она винит тебя.

Она винит меня.

Она винит меня?

— Мне было больно, — едва успел он сказать.

Лёд в его кишках расползся, шипастые пальцы вонзились ему в сердце, превратив кровь в лёд.

— Я вернулся за ней, и единственная причина, по которой я не выбрался, заключалась в том, что я потерял сознание. Охранники едва нашли меня, я чуть не погиб, пытаясь спасти её, и моя мать винит меня?

— Ваше Высочество, — предостерег Эли, не сводя глаз с его рук на лопате.

Ему было всё равно.

— Она винит меня, — прохрипел он, горький смех вырвался наружу, его рука сжалась на дереве. — Я был единственным, кто пытался! А где была она? Снаружи съёжилась вместе с остальными. Она убежала и бросила нас обоих, и она хочет обвинить меня…