– У неё бывает. Раньше чаще случалось, но в последние годы она почти не бродила во сне, – пояснил для нас с Элионом Кай.

– Кассия, извини, что разбудила. Ложись обратно. Я пойду выпью тёплого молока.

Веста помассировала виски и направилась к выходу.

– Эль, будешь молоко? – неожиданно спросила она, столкнувшись с братом в дверях.

– С корицей?

– Разумеется.

– А мёд добавишь? – со слабой улыбкой ответил Эль.

– Ты во мне сомневаешься? – наигранно оскорблённо ответила она, но тоже улыбнулась.

Оба, заметно повеселевшие, направились к лестнице. С немым вопросом я повернулась к Каю.

– Всё в порядке. Это правда у неё давно, – заверил он.

– Она говорила про смерть Пасифеи и про волосы.

И вновь никакого удивления.

– Да. Это вроде её очень старого кошмара. Она всегда говорит одно и то же. Веста всю жизнь провела на Переправе среди снов и иллюзий, но она лишь наполовину принадлежит этому месту. По заверениям отца, лунатизм – не более чем следствие, а её ночные видения сейчас совсем редки.

– При чём здесь Морос?

Шумно выдохнув, Кай присел на край кровати, а я прикрыла дверь.

– Раньше кошмары у неё были сильные и часто повторялись. Чтобы они не тревожили Весту, Морос забрал воспоминания о них, и это помогло. Навязчивые сны прекратились на время, а когда вернулись, он снова забрал их. Чем больше он забирал, тем реже они возвращались. Сейчас она мучается редко, бывало год-два без единого кошмара.

Размеренный тон Кая успокоил. Да и он абсолютно не выглядел встревоженным, все ответы, казалось, у него наготове.

«Веста? Что случилось? Ты уверена, что тот же кошмар? Спустя столько лет…»

Меня буквально ударило воспоминаниями.