– Ой, мама…

Посреди комнаты стояло крупное животное. Пятнистое, с гребнем и очень гадкого вида. Он такое и не видел никогда в своей жизни. А потом оно молча прыгнуло вперед[28].

Клис погиб первым. Вслед за ним гиена напала на других измененных. А потом, нажравшись, направилась к выходу из замка.

Что ей тут делать?

Надо куда-нибудь в логово, отлежаться, переварить добычу – и снова на промысел.

Воля Многоликого была выражена четко. Если разум человека и оставался неприкосновенным где-то глубоко внутри гиены, вряд ли его можно было пробудить в ближайшее время. А потом и будить нечего станет.

Животное выбралось из замка, взвыло на прощание и удрало в лес.

Люди долго не решались спуститься в подземелье. Почти сутки.

Потом, когда у них убили трех лошадей (гиены воздухом не питаются, а тут отличная добыча рядом), они все же отважились пойти внутрь. Сейчас это было легче сделать.

И найти в потайной комнате и тела измененных, которые вынесли наружу, и сундуки.

Их тоже кое-как вынесли наружу, погрузили на телеги и решили двигаться обратно. Что там произошло внизу, как дело было – они не знают. Пусть начальство разбирается.

Им приказали не лезть и ждать? Вот они так и делали. Что еще вам угодно?

Они все привезли!

Кроме… да-да, кроме того самого алого камня.

Когда Винс превращался, камень был на нем. И воля Многоликого слила камень с человеком в единое существо. Так же, как в свое время превратилась Мария. Только там было благословение, а здесь?

Многоликий на такие вопросы отвечать точно не собирался.

Людям тоже было все равно. Они свое дело сделали, они все привезли, а где уж там брат Винс, что с ним… если жив – объявится. А если нет…

Сказать по правде, оно и к лучшему!

Туда этой мрази и дорога!

Еще бы король никого не казнил, и вовсе хорошо было. Но их-то и не за что. Караван двигался обратно, в Атрею.